Попытки действующего госсекретаря США Джона Керри за оставшиеся полтора месяца до ухода нынешней американской администрации договориться о чем-то серьезном с Россией, вероятнее всего, ни к чему не приведут. Однако результаты будущих дискуссий на эту тему с избранным президентом Дональдом Трампом, известным свом агрессивным стилем ведения переговоров, сегодня также совершенно непредсказуемы. Такое мнение высказал «Росбалту» специалист по Ближнему Востоку Михаил Магид.
«Думаю, никаких принципиальных изменений по Сирии сейчас не будет, во всяком случае, вероятность таких изменений очень мала. Во-первых, я не вижу никаких особых изменений в позициях сторон и в самой ситуации в Сирии. Если до сих пор не было фундаментальных прорывов, какие основания думать, что они будут теперь? Во-вторых, и самое главное — в России, Сирии и самих США ждут новую администрацию. С учетом того, что позиция Трампа и его будущий курс по Сирии (да и по России) непредсказуемы, ожидать каких-либо серьезных перемен сейчас сложно», — сказал Магид.
По его словам, «все зависит от курса новой администрации».
«Сейчас период ожиданий. Никто не знает, каким будет курс администрации Трампа. Можно допустить, что Трамп предложит России какие-то сделки. Но так, как о нем известно, что он — довольно циничный человек и сложный переговорщик, любящий вести переговоры с партнерами агрессивно, мне трудно поверить в то, что он кому-либо, в том числе и России, сделает серьезные уступки даром. Миллиардеры ничего просто так не отдают, даже чайную ложку», — добавил Магид.
В то же время, эксперт отмечает, что «с другой стороны, возможности Трампа тоже ограничены».
«Ему придется договариваться с Конгрессом, а у него не только с демократами, но и с собственной Республиканской партией отношения не слишком хорошие. Значит он пойдет на какие-то сделки и уступки им. При этом, ни демократы, ни республиканцы не испытывают больших симпатий к российской политике в Сирии. Поэтому, возможно, в позиции США вообще ничего не изменится принципиально. Одно дело — предвыборные баталии, совсем другое — реальная политика», — резюмировал эксперт.