– Вы дружите с Мишелем Платини больше тридцати лет…

– Мы познакомились в июне 1979 года, за три года до того, как перешли в «Ювентус». Тогда мы участвовали в матче Аргентина – Сборная мира и жили в одном номере целую неделю. Я тогда подумал, что с этим парнем можно иметь дело, хотя у нас и разные характеры. Потом мы очутились в Турине. Моя жена тогда уже очень прилично говорила по-французски, потому что училась в университете. Она познакомилась с Кристэль (жена Платини. – Прим. ред.) – они стали настоящими подружками. Я сам немного говорил по-французски – четыре года учил в школе, словарного запаса хватало, чтобы как-то объясняться с Мишелем. А на поле мы понимали друг друга с полуслова – играли же в связке.

– Вы с ним были единственными легионерами в команде. Поневоле сблизишься.

– Совершенно верно. В команде было много итальянцев – чемпионов мира 1982 года, а мы приехали как представители стран, которые заняли третье и четвертое места на ЧМ. То есть мы считались игроками высшего разряда.

– Какие у Платини шансы стать президентом ФИФА в столь трудной для него ситуации?

– Все стали смертельными врагами, и Зепп Блаттер хочет потопить Платини. Но среди кандидатов, по моему, он – единственный заслуживающий доверия. Да, еще, пожалуй, Джанни Инфантино (генеральный секретарь УЕФА. – Прим. ред.).

– Но репутация Мишеля подмочена.

– Послушайте, если они стряпали с Блаттером какие-то делишки, неужели он стал бы выставлять свою кандидатуру? Он получил деньги за конкретную работу. Уверен, Платини сможет реформировать ФИФА, так же, как сделал это с УЕФА. Когда он стал президентом европейского союза, начались войны с клубами, с федерациями. Но я неоднократно говорил Мишелю: «Ты – президент УЕФА, УЕФА – это все еще футбол. Но ФИФА – это уже политика. А где политика – там всегда вражда, грязь».

– Почему он к вам не прислушался?

– Он думал, что его влияние и положение помогут ему очистить ФИФА. Но слишком многие хотят убрать его кандидатуру. Как бы то ни было, в этом году Платини единогласно переизбрали президентом УЕФА.

– Но больше в Европе нет никакого единогласия. Английская федерация приостановила свою поддержку кандидатуры Платини до окончания расследования его дела.

– Я понимаю англичан. ФИФА не дали им ЧМ-2018 , вот и заговорили о коррупции. В таких ситуациях не надо горячиться. Я знаю Платини тридцать пять лет. Это все очень несправедливо – то, что с ним случилось. Я по-прежнему на его стороне, что бы ни произошло. Это мой друг. А друзей в беде не бросают.

– Но где-то он допустил ошибку?

– Надо во всем разобраться. Проблема Мишеля в том, что он не делец, не бизнесмен. Нельзя было быть таким легкомысленным в этой истории с перечислением двух миллионов. Все-таки большая сумма – прекрасный повод, чтобы испортить репутацию Платини. Другое дело, шла бы речь о 50 000 или 100 000 евро.

– Какова в этом деле роль комитета по этике? Судьи?

– Когда используют в одной связке слова «комитет», «этика» и «ФИФА», просто смех берет! На последних выборах президента ФИФА я заявил, что не буду голосовать за Блаттера.

– Но ваш коллега Ноэль ле Граэт, президент французской федерации футбола, голосовал за него…

– Голосовать за Блаттера – это значит голосовать за все пороки ФИФА. Граэт – мой коллега, но он – жертва стокгольмского синдрома! Когда Блаттер выставлялся, еще не было случая, чтобы его не выбрали. Поэтому необходимо ограничить президентство двумя сроками по четыре года. Президент ФИФА – это же не вечный монарх. Представьте себе, через двадцать лет вы приезжаете в Варшаву и снова видите меня в этом же кабинете – чахоточного старикашку с палочкой.

– Сейчас в ФИФА настоящий бардак. Что делать?

– Ситуация очень серьезная. Нужны реформы, в частности управления. Те, у кого сейчас власть в ФИФА, не хотят ее терять. ФИФА – богатая организация, поэтому у руководителей все время большой соблазн. Вот в чем самая большая проблема. Нет настоящего контроля.

– Что вы думаете о получении Катаром ЧМ-2022?

– Я вообще не понял такого решения. Я лично не голосовал за них. Какой футбол может быть в Катаре?

– Но Мишель Платини проголосовал за Катар.

– Я же вам говорил: Мишель и я – мы разные люди. Считаю, этот выбор лишний раз доказывает связь спорта и большого бизнеса.