Алматинец Жәнібек Иманмәзір, разлучающий интернациональные парочки, рассказал корреспонденту ИА «NewTimes.kz», почему это делает.
Расскажите о себе. Где вы живете? Сколько Вам лет? Какого Вы роста? Есть ли у Вас жена?
— Я живу в Алматы. Мне 47 лет. Рост — 1 м 70 см. У меня нет семьи и детей.
Вы намазхан? Наверное, каждый день в мечеть ходите?
— Нет. Я бы так не сказал. Посещаю только жума-намаз.
Откуда Вы?
— Я родился и вырос в сельской местности в ВКО. Моя родная земля — Тарбагатай.
Вы никогда не были женаты?
— Никогда.
А хотели бы жениться, завести семью?
— Хотел бы, но… В свое время я не торопился. В юности, когда я присматривался к девушкам, познакомился с одной. Оказалось, что у нее уже есть парень. Она скрывала от меня.
И когда это было?
— В 1991 году.
Я высказывал подозрения, но она не признавалась. Однажды я застал ее с мужчиной дома. Она сказала мне, что это ее родственник. Они пили водку. А я терпеть не могу спиртное.
Ей тоже был 21 год, как и вам?
— Нет. Она была на 2 года старше меня. Потом еще раз ее застал с посторонним мужчиной. Постепенно я отдалился от нее и охладел.
В общем, я очень ревнив. Как только вижу, что кто-то попользовался девушкой, сразу в ней разочаровываюсь. У каждого свой порог терпимости. А вот я такой.
В прежние времена, во времена джунгарского нашествия, враги, чтобы унизить человека, могли изнасиловать его дочь прямо у него на глазах. А потом, когда враги уходили, то отец и братья девушки убивали ее. И я не выношу, когда девушку трогает кто-то, кто не является ее мужем.
Чеченцы ревниво относятся к своим девушкам. И поэтому у них девушки не портятся. А от таких девушек в будущем родятся гордые сыновья. Вы же видели чеченцев, какие они смелые и уверенные в себе? Я тоже хочу, чтобы казахские джигиты были способны защищать свой народ и землю. Если девушка не бережет свою честь, то ее сыновья будут несчастными, которые не способны не только родину, но и самих себя защитить. Об этом говорили во времена наших дедов. В детстве мулла поведал мне, что мой прадед пекся о чистоте и благородстве крови казахов. От предков людям достаются разные качества и способности — способность к ясновидению, дипломатичность, аристократизм. А мне досталось это качество — защищать девушек.
Я выхожу на улицу и слежу за всеми.
Разве после 1991 года Вы не встречались с девушками?
— Встречался. Но это слишком интимно, чтобы об этом рассказывать всей стране. Я застенчив от природы. Некоторые парни не стесняются. А я, когда в юности девушка приглашала меня на вальс, краснел и убегал. Не знаю, почему я такой. Наверное, я последний экологически чистый казах.
Когда у человека портится кровь, то и стыд теряется. И тогда мужчина бегает за каждой юбкой, и ложится с каждой, как если бы она была его женщиной.
Чтобы такого не было, во-первых, девушек надо держать в строгости. «Если девушка портится, то и нация портится», — говорили раньше. Под словами кроется большой смысл, который постигнуть дано не всем. Народная мудрость похожа на хадисы, которые написали тоже благородные люди, обладавшие знаниями.
Снимать на видео свои приключения я начал два года назад. Я видел вокруг себя много девушек, которые ходили с иностранцами. Я подходил к каждой и стыдил: «Ты позоришь казахскую нацию! Завтра все узнают, что казашки доступные, и казашкам придется плохо. Твой брат знает, что ты творишь? Твоя сестра знает? Скажи!». В ответ обычно было молчание. «Ты еще не получила разрешение водиться с этим парнем. У тебя еще не было свадьбы. Без разрешения нельзя! Почему не понимаешь?» — выговаривал я девушкам. «Попробуй сказать своему отцу, что ты таскаешься с турком. В тот же момент твой отец приедет в город, поднимет скандал и за волосы потащит тебя домой», — увещевал я их.
Я и иностранцам говорю: «Прежде, чем взять за руку казашку, ты взял разрешение? Прежде, чем прикасаться к девушке, ты должен спросить позволения у ее сестры хотя бы».
Чтобы оправдаться, некоторые девушки жалуются: «Казахские парни — негодяи. Они кидают». Но я сам видел, как одна девушка ходила сначала с одним иностранцем, потом с другим, затем с третьим. И никто из них на ней не женился.
А Вам не приходило в голову, что эти иностранцы, возможно, прикладывают усилия, чтобы соблазнить девушек, быть может, поднимают им настроение, дарят подарки? Вы считаете, что казашки должны ходить с казахами, даже если те ничего такого им не делают? Мне кажется, должна быть честная конкуренция.
— Мы должны уничтожить такие умозрения.
Считаете ли Вы женщин за таких же людей, как и мужчины? Имеют ли они такие же права, как и мужчины? Или женщины — это имущество?
— Нет. Ведь мы — мусульмане…
Стоп. Я не мусульманка. Не все люди мусульмане… Что Вы собираетесь предпринять, чтобы жениться, завести семью?
— Я бы не хотел говорить о своей личной жизни. Я хотел бы поговорить о девушках.
Но ведь Вы снимаете на видео чью-то личную жизнь и выставляете в Фейсбуке, да еще сопровождая нелестными эпитетами? Почему про Вашу личную жизнь нельзя говорить на всю страну?
— Я вижу свою миссию в том, чтобы распространять традиции, доставшиеся нам от предков. Политика русификации испортила нравы…
Насколько я знаю, не было в казахских традициях приставать на улице к незнакомым женщинам с нравоучениями.
— Были такие традиции.
Не совсем. С нравоучениями и какими-то требованиями можно было обращаться только к своим сестренкам или родственницам из своего рода. А от посторонних можно было получить люлей. А Вы пристаете к совершенно посторонним людям.
— Нельзя давать женщинам такие же права, как и мужчинам. Из-за обстановки в стране многие казахские мужчины остались без работы. И что тогда делают девушки? Они находят себе обеспеченных иностранцев. Скоро вообще девушек для женитьбы не останется. А если девушек не останется, то и казахский народ кончится.
Об этом, как мне кажется, рано говорить. Девушек много. Не вижу проблем, если кто-то хочет жениться.
— Для меня главное — не подпускать иностранцев к казахским девушкам.
Вы осознаете, что не имеете прав так поступать? Вы можете поучать только своих сестренок, если они у вас есть. А к посторонним женщинам не имеете прав предъявлять претензии такого рода.
— Я имею право. Но наши законы так устроены, что я как бы не имею прав. Но я настойчив. И у меня с каждым днем становится все больше сторонников. И придет день, когда выйдут соответствующие законы. Я в этом уверен. Я добьюсь этого.
Где Вы сейчас работаете?
— Я занимался торговлей. Но торговля остановилась осенью. Сейчас я свободен.
А как Вы добываете себе хлеб?
— Покупаю на базаре товар, потом продаю его на улице. У меня нет постоянного торгового места.
Вы живете один или с родственниками?
— Я работаю один, живу один, все время один.