80 лет депортации поляков в Казахстан: переплетение истории и судеб

newstaraz.kz

Стали известны победители республиканского творческого конкурса, посвященного 80-летию депортации поляков в Казахстан. Итоги сообщили организаторы — столичное общественное объединение «Polska Jedność» («Польское единство»).

Напомним, конкурс был объявлен в начале февраля т.г.  К участию приглашались авторы (от 12 лет и старше), которые могли бы предоставить свои работы в нескольких жанрах (стихотворение, очерк, эссе, зарисовка) на казахском, русском  и польском языках.

«Для нас, равно как и для всей казахстанской полонии, крайне важно сохранить память о наших предках, о тех, кто незаслуженно пострадал от сталинского режима! Уверены, этот конкурс будет способствовать сохранению исторического наследия казахстанских поляков и укреплению межэтнического согласия в обществе», — сказал президент ОО «Polska Jedność» Александр Добровольский.
Стоит отметить, в прошлом году организация уже проводила этот конкурс, правда, регионального масштаба. Тогда в нем приняли участие молодые авторы из Акмолинской, Северо-Казахстанской, Восточно-Казахстанской областей и г. Астаны. Награждение победителей прошло в  столичном Дворце мира и согласия.

В 2016 году исполняется 80 лет депортации поляков в Казахстан. 28 апреля 1936 года было принято постановление СНК СССР «О переселенцах с Украины» № 776 — 120, согласно которому поляки, проживавшие на Украине, были переселены в Казахстан. Социальный статус определялся как «политически неблагонадежные элементы» пограничных зон. Контингент переселяемых составил 15 тысяч польских и немецких хозяйств, в основном жители Житомировской области, Винницкой области, Киевской и Кировоградской областей Украины, где преимущественно проживали поляки. Общая численность высланных только с Украины составила около 70 тысяч человек. Основной причиной выселения, как объяснялось в официальных источниках, было стремление ослабить этническую напряженность в этом регионе и избежать возможности пособничества фашистам в выступлении против Советской власти.

Об этом и многом другом писали в своих сочинениях авторы со всей страны. Работы оценивало представительное жюри, в состав которого вошли: издатель журнала польской диаспоры Казахстана «Ałmatyński Kurier Polonijny», председатель Центра польской культуры «Więź» г. Алматы Олег Червинский; собкор республиканской газеты «Аргументы и факты — Казахстан», член Союза журналистов Казахстана, публицист, педагог, историк, автор 8 книг Алия Ахетова; отличник образования Казахстана, заслуженный деятель народного просвещения России Наталья Брояновская; автор проекта «Казахстанские поляки: 80 лет депортации», член Союза журналистов Казахстана Ринат Дусумов; директор Института Восточных Инициатив г. Краков (Польша) Агнешка Сломян; детская писательница Дана Жантемирова; выпускающий редактор МИА «Казинформ» Гульмира Байзакова; редактор Әдибиет порталы Наиля Галеева.

«В этом году оргкомитет решил расширить не только географические границы, но и возрастные. Отрадно, что на наше приглашение откликнулись как молодые авторы, так и взрослые.   Если говорить о географии, то в число самых активных вошли жители Тайыншинского района Северо-Казахстанской области, городов Петропавловск, Павлодар, Кокшетау и Астана. Трое участников в настоящий момент находятся на учебе в Польше (гг. Быдгощч, Вроцлав, Люблин), откуда они и прислали свои сочинения. Примечательно, что принять участие в конкурсе, кроме школьников и студентов, решили педагоги и пенсионеры, менеджеры и домохозяйки, и даже доктор исторических наук. В ближайшее время состоится церемония награждения. Сейчас ведется подготовка сборника лучших работ. Часть из них будет опубликована в республиканских СМИ», — рассказал автор конкурса и руководитель оргкомитета Ринат Дусумов.

Жюри определило победителей в трех возрастных категориях: от 12 до 18 лет, от 19 до 29 лет и старше 29 лет.

Среди самых юных первое место разделили Полина Лобурцева (г. Павлодар) и Алина Полянская (СКО). Второе место заняла Кристина Стратинская (г. Кокшетау), третье — Кристина Заинчковская (г. Петропавловск).

Среди молодежи отличились Инна Мешкорез (СКО) — 1 место, Роман Осипов (г. Кокшетау) и Олеся Стаценко (Павлодарская область) —  2 место, Бибигуль Назыкенова (СКО), Константин Муравский (г. Павлодар), Анна и Роман Нагочевские ( г. Петропавловск) — 3 место.

У взрослых лучшими авторами названы Иван Лысаковский (г. Астана) и Дмитрий Легкий (г.Костанай) — 1 место, Станислав Кулаковский (СКО) и Лариса Проненко (г. Павлодар) — 2 место, Бахытгуль Альжаппарова (г. Астана) — 3 место.

МИА «Казинформ», выступившее информационным партнером конкурса, предлагает вниманию читателей некоторые сочинения.

 

Алина ПОЛЯНСКАЯ

История  родной семьи

Меня зовут Полянская Алина. Я по национальности полька, но родилась и живу в Казахстане. Наша страна — особенная, в ней дружно живут и трудятся люди разных национальностей. В нашем Тайыншинском районе Северо-Казахстанской области проживает самая крупная польская диаспора.

Когда я стала взрослеть, то стала задумываться о том, как поляки оказались так далеко от своей исторической родины. Историю моей семьи мне рассказали дедушка и папа. Ну что же, давайте вернёмся на 89 лет назад.

…5 октября 1927 года в украинском селе Слобода-Чернецкая, что в Житомирской области,  в семье Антона и Михалины  Полянских  родился мой дедушка Иван. К этому времени у родителей уже были  дочь Генефа  и сын Иосиф.

Семья была трудолюбивая, жили неплохо: было семь десятин земли, хозяйство. Дедушка не хотел вступать в колхоз, поэтому семью  обложили большим налогом. Первый раз он сумел его выплатить, но налог наложили вторично. Пришлось вступать в колхоз.

Дети подрастали, пошли в школу. В селе был костёл, школа с польским языком обучения, в которую ходил дедушка.

Жизнь семьи круто изменилась в 1936 году. В конце мая  жителям села объявили о предстоящем переселении в Казахстан. На сборы дали неделю. По воспоминаниям дедушки,  мужчин — глав семейств увезли на это время в г. Новоград-Волынск и держали в тюрьме. Это было гарантией, что никто из жителей села не уедет, не скроется.

Растерянные люди стали собираться. Упаковывали вещи, готовили еду: солонину, мясо с жиром, сухари и т.д. Разрешили брать с собой животных: коров, домашнюю птицу.

1июня 1936 года семья дедушки, вместе с ещё 102 семьями переселенцев,  двинулась в путь. Их сопровождали вооружённые красноармейцы. За околицей села подводы остановились, люди помолились, последний раз окинули взглядом родные места. На железнодорожную станцию, незадолго до отхода поезда, привезли мужчин из Новоград-Волынска. Теперь все в сборе.

Путь по железной дороге в товарных вагонах был долгим и нелёгким. Каждый день отдалял людей от  родной и любимой стороны, каждый день приносил в сердце тревогу и думы о неизвестном будущем.

14 июня 1936 года эшелон с переселенцами из Украины прибыл на место назначения. Станция Тайынша,  расположенная на железной дороге Петропавловск — Кокшетау,  была тогда  маленьким селением с деревянным вокзалом, депо для ремонта  паровозов, парой двухэтажных общежитий  для бригад ремонтников, несколькими десятками саманных домов и водокачкой. На станции, у покосившегося деревянного  забора, выгрузили переселенцев, измученных дальней дорогой и неизвестностью.

Вновь прибывших поляков и немцев уже ждали грузовые машины и вооружённый конвой, чтобы перевезти к новому  месту жительства, «точке №5»,  в 40 км  от Тайынши. Дедушка вспоминал, что когда их везли, то день был жаркий, над землёй  плыло марево, и дети думали, что впереди блестит гладь большого синего озера и радовались. Некоторые девушки и парни поспешили занять места в головных машинах. Они хотели помочь своим семьям: приехать первыми в новое село, чтобы успеть занять дома, вдруг на всех не хватит.  Когда же приехали на место, то  увидели голую степь, колодец с табличкой «№5», палатки…

С этого дня началась жизнь на новом месте, где всё нужно было создавать с нуля. Людей предупредили, что казахстанские зимы суровые. С первых дней организовали колхоз, начали строительство землянок, т.к. домов не было, стояли только палатки для ночлега.

Мои прабабушка и прадедушка со своей семьей не являлись исключением, тоже включились в работу. К счастью, среди людей было много кузнецов, хлеборобов, печников, столяров и плотников. Трудности сблизили односельчан, до зимы семьи заселились в дома, для скота успели построить сараи…

Время шло. Люди  обустроились,  стали привыкать к новым местам. Мой прадедушка, Полянский Антон Петрович, работал в колхозе. В 1942 году его призвали в Трудовую армию на Урал, в город Нижний Тагил. Через полгода из-за тяжёлой болезни  его отправили  домой. Поправив здоровье,  он в октябре 1944 года был призван  на фронт в Красную армию. Погиб 11 января 1945 года в бою за город Будапешт.  К этому времени его сын,  мой дедушка  Иван, которому было 14 лет, уже работал сначала на машинно-тракторной  станции (потом она стала называться ремзаводом), потом молотобойцем в кузнице, слесарем…

Моя бабушка, КлассовичРафалина Станиславовна , 1931 года рождения, также была депортирована с семьей в Казахстан из Житомирской области. Её отец, Классович  Станислав Иосифович, участник Первой Мировой  войны, работал в колхозе. Он был грамотным, имел красивый почерк и нередко помогал односельчанам  написать письмо или составить нужный документ. После окончания школы-семилетки Рафалина стала работать в колхозе…

В 1952 году Иван и Рафалина поженились. В 1954 году у них родилась дочь Галина, а в 1957-м — двойняшки: мой отец — Леонид и его сестра — Валентина.

Дедушка Иван  всю жизнь проработал на ремонтном заводе в с. Ясная Поляна. Трудовой стаж деда 47 лет. Он был награждён за свой труд орденом «Знак Почёта», медалями. Когда дети подросли, бабушка Рафалина тоже устроилась работать на ремзавод и трудилась там до выхода на пенсию.

Папа говорит, что судьбы переселенцев, которые когда-то основали с. Ясная Поляна, во многом похожи. Все одинаково тяжело трудились, вместе переносили тяготы в годы войны и в послевоенное время, были под комендатурой до 1956 года. В селе все друг друга хорошо знали, помогали и поддерживали.

Мой отец, Полянский Леонид, в 1974 году окончил школу, поработал год в колхозе и в мае 1975 г. ушел в армию. Вернулся весной 1977года, а уже в сентябре поступил учиться в педагогическое училище. Работал в сельской школе учителем физической культуры  до 1989 года. Потом решил получить высшее образование и поступил на исторический факультет педагогического  института  в городе Петропавловске. Окончив институт, папа стал работать учителем истории.

Наша семья и сейчас живёт в селе Ясная Поляна. Родители работают в Яснополянской средней школе. Папа — учителем истории, а мама — завуч и учитель русского языка  и литературы. У меня есть старшая сестра Татьяна. В 2004 году она поступила на учебу в Республику Польша, успешно окончила Ягеллонский   университет. Живет и работает в Польше уже  12 лет.  Я заканчиваю 10 класс, изучаю польский язык.  В дальнейшем планирую продолжить обучение в Польше.

История семей моих прадедов и дедов  — пример жизни простых людей, через судьбы которых катком прошла политика. В то сложное предвоенное время лидеры СССР сочли возможным решать судьбы тысяч граждан своей страны репрессивными способами. Хорошо, что, несмотря на нечеловеческие трудности, эти женщины и мужчины, старики и дети выстояли, нашли в себе силы пустить корни на новой земле, сумели сохранить польский язык и культуру.

Всё, что когда-то началось у колодца в голой степи, стало цветущим,  большим и красивым селом. Сколько создано за эти годы трудом 3-4 поколений трудолюбивых, скромных, умелых людей! Они не пропали, преодолели все трудности, работая сообща, помогая друг другу. Земля Казахстана, на которой они когда-то поселились поневоле, стала со временем второй родиной.

Я рада, что живёт память. Люди должны знать историю своей семьи, своего села, своей страны, тогда они будут больше ценить, любить и понимать своих близких, ценить землю, на которой живут, заботиться о ней, думать о завтрашнем дне.

Я надеюсь, что история нашей семьи не закончится, а станет еще богаче.

 

Кристина СТРАТИНСКАЯ

Что знаю я о том, что было до меня

Историю жизни моей прабабушки я хочу начать с того, что каждый человек должен помнить о своих предшествующих поколениях. В нашей семье заведено такое правило или же традиция, что история жизни наших давно ушедших родственников передается из поколения в поколение. И я в свои 17 лет многое знаю о своей прабабушке, и постараюсь сделать так, чтобы и мои дети знали о том, как жили наши родственники в те трудные времена, через что им пришлось пройти.

…В семье моего прапрадедушки Бадаха Ивана Гавриловича родилось шестеро детей: пять девочек и один сын, который умер совсем молодым. Моя прабабушка Александра Ивановна была третьей среди сестер. Их семья была довольно зажиточной. Иван Гаврилович был старостой, а все дети много трудились.

Александра Ивановна вышла замуж на Украине в Барановском районе Житомирской области за моего прадедаСтротынского Иосифа Ивановича. На Украине у них родился сын Владимир, а в 1936 году их семья была раскулачена и переселена по национальным и политическим мотивам с запада на восток.

Не выдержав всех тягот депортации, один за другим умирают родители моей прабабушки. А Александру Ивановну и Иосифа Ивановича высылают в село Южное нынешнего Тайыншинского района Северо-Казахстанской области. Здесь их гостеприимно встретил казахстанский народ, прежде всего, коренное население. Казахи протянули руку помощи, делясь порой последним и единственным. На мой взгляд, истинная доброта — это умение делиться. Несмотря на различные национальности и веру, все люди жили как братья, были добрыми соседями, помогали в трудные минуты жизни друг другу. Я думаю, это и есть подлинное казахстанское братство — братство по судьбе.

Прадедушка во время войны был в трудовой армии в тылу, а прабабушке пришлось в одиночку воспитывать детей. На тот момент у нее их было уже трое.

В то же время она без устали трудилась в колхозе на самых тяжелых работах. В 1959 году вся ее семья переехала в село Красная Поляна. Одно время Александра Ивановна работала в столовой, но вскоре перешла в детский сад, где успешно воспитывала детей до самой пенсии.

На основании закона РК « О реабилитации жертв массовых политических репрессий» Стротынскую Александру Ивановну в 1956 году реабилитировали. Восторжествовала историческая справедливость!

…Я часто задумывалась, как же ветер истории разбросал ее родных и близких, где они сейчас?

Две ее сестры остались жить в Украине. В данный момент в живых не осталось никого из сестер моей прабабушки. Сама Александра Ивановна умерла в 1998 году. Ей было 83 года. У нее осталось шестеро замечательных внуков и восемь прекрасных правнуков, ныне живущих в Европе и Казахстане. Стротынская Александра Ивановна имеет медаль «50 лет победы в Великой Отечественной войне».

Фамилия нашей семьи отличается от фамилии прабабушки всего двумя буквами, но сколько за этим живого дыхания истории… В результате ошибок при выписке документов моему деду (что было тогда нормой), мы носим теперь фамилию Стратинские.

Что же я, новое поколение, знаю об истории польского народа? Начнем с того, что это крупнейший западнославянский народ. За пределами Польши, являющейся мононациональным государством, живут свыше 49 миллионов представителей польского происхождения. А на моей родине в Акмолинской области, согласно статистическим данным, проживает 8055 поляков.

Самыми оригинальными, увлекательными и интересными мне кажутся обычаи и традиции моего родного польского народа. Старинная польская поговорка гласит: «Чем хата богата…».

Это в полной мере высказывает гостеприимство жителей Польши, которые издавна радушно встречали гостей хлебом. Если вас пригласили в гости, рассчитывайте на сытное и обильное угощение. Гостеприимный хозяин обязательно предложит вам тапочки, особенно если вы в первый раз посещаете его дом. При поездке в общественном транспорте у поляков особенно принято оказывать уважение, уступая место женщинам и пожилым людям. В Польше мужчина традиционно целует при встрече женскую ладонь — такое проявление внимания особенно благосклонно воспринимается старшим поколением.

Народ этой страны отличает большая сердечность и благожелательность. Исторически сложилось так, что поляки очень тепло относятся не только к своим близким, но и к друзьям, знакомым и просто посторонним людям.

95% населения современной Польши составляют католики. Здесь очень трепетно относятся к религиозным канонам и соблюдают все католические праздники. Особенное внимание уделяется Пасхе и Рождеству. Они отмечаются тихо, в тесном семейном кругу.

В моем родном городе Кокшетау расположен приход святого Антония Падуанского, настоятелем которого является отец ВойцехСкорупа. Наш храм является самым большим в Казахстане, после кафедрального собора в городе Караганда, и относится к Астанинской епархии. Он основан более двадцати лет назад. В нашем храме проводятся встречи молодежи, различные духовные реколлекции, направленные на укрепление веры. В храме звучит живой орган, поет большой хор, а в подвале храма расположена сцена для выступлений, на которой выступают все желающие, от мала до велика. Так же можно увидеть классы для катехизиса, большую библиотеку, спортивный зал и кафе для встреч молодежи.

А как же замечательно у нас празднуют католическое Рождество! Рождество — один из главных праздников, установленный в ознаменование рождения Девой Марией Сына Божьего Иисуса Христа. Появившаяся в небе Вифлеемская звезда возвестила о Рождестве волхвов, которые пришли поклониться младенцу Иисусу и принесли ему дары. В течение четырех недель перед этим праздником католики стараются проявлять милосердие, участвуют в предрождественских богослужениях и готовятся к исповеди, чтобы с чистой душой принять Рождественское причастие.

Все собираются в Сочельник на праздничной мессе, которая начинается в полночь. В этот вечер звучит церковная музыка в исполнении органистки. На следующий день дети прихожан получают сладкие подарки. Многие кокшетауские католики приносят в храм продукты, чтобы помочь накрыть праздничный стол малоимущим семьям областного центра. ВойцехСкорупа рассказывает прихожанам, как следует отмечать праздник в соответствии с католической традицией: выдержать пост в Сочельник, а затем, с наступлением вечера, преломить облатки — это специальный рождественский хлеб, прочесть отрывок из Евангелия и приняться за трапезу. Как всегда подчеркивает ВойцехСкорупа, Рождество — домашний праздник, который принято отмечать в кругу семьи…

Мне дорога Польша, потому что во мне течет кровь моих предков. Мне интересны культура, обычаи, традиции польского народа. Шестой год подряд именно в моем родном городе Кокшетау проводится республиканский  фестиваль польской песни «Поющая Полония». Организаторы этого прекрасного творческого фестиваля — Посольство Республики Польша в Казахстане и председатель областного общества поляков Александр Суховецкий при поддержке Акмолинской областной ассамблеи народа Казахстана.

Могу объяснить, почему именно у нас в Кокшетау проводится столь представительный певческий форум.Нашу Акмолинскую область неслучайно называют колыбелью польскости на казахской земле. Я уже указывала, что перед второй мировой войной на север Казахстана были высланы сотни тысяч представителей моего народа и в их числе мои родные.

Мне так же нравится щедрое и искреннее гостеприимство польского народа, независимо от того, где бы ни проживали поляки. Мне дорог язык польского народа, дороги душевные песни, искрометные народные танцы, литературные произведения, написанные великими польскими писателями и поэтами.

На уроках истории наш учитель АхетоваАлияКойшыбаевна рассказывает нам, почему казахам дорого имя Александра Затаевича, собравшего в дальних экспедициях по всей казахской степи более 1000 казахских песен и кюев, в последствие им опубликованных.

На уроках литературы звучат стихи Адама Мицкевича, а на уроках музыки мы с наслаждением слушаем бессмертные пьесы Фредерика Шопена. Сейчас я читаю книгу современного польского автора «Одиночество в Сети» Леона Вишневского, которая полюбилась мне с самых первых страниц.

Мне по душе песни выдающейся советской певицы — Анны Герман, чей чарующий голос завораживает, ошеломляет всех слушателей, независимо от языка, на котором исполняется песня. Ее песни никого не оставляли равнодушными, не исключение и наша семья.

Поляки, проживающие в Тайыншинском районе, бывшем Келлеровском, Арыкбалыкском районах Кокчетавской области, а ныне Акмолинской области и СКО, и здесь на гостеприимной земле Казахстана не забывают родной польский язык и свою национальную культуру. Они с огромным интересом и удовольствием поют песни на родном языке, исполняют замечательные польские танцы, причем занимаются этим с несомненной пользой для развития национального достоинства и самосознания.Ведь во все времена песня и пляска всегда точно отражают духовную суть национальной культуры любого народа.

Я считаю, что мой народ непобедим, ибо его непокоренный Дух и несломленное достоинство, позволили моим единокровникам на далекой чужбине, ставшей им второй Родиной, оставаться, прежде всего,поляками по сути и крови своей.

Хочу отметить, что горжусь тем, что здесь, в нашем городе Кокшетау, созданы замечательные условия для возрождения, сохранения, укрепления, развития польских традиций, обычаев и языка. Значительный вклад в обучение детей польскому языку внесли Людмила и Александр Суховецкие.

Несмотря на все трудности в различные эпохи, несмотря на все перенесенные испытания, Польша и сам гордый польский народ вынес и выстоял лишения. Напомню, Польша стала первой жертвой нацистской Германии. Красавица Варшава на 85% была разбомблена немецкими авиаударами в сентябре 1939 года.

Но как же надо любить свою страну, свою историю, свою столицу!

После окончания войны поляки заново отстроили и Королевскую площадь, и памятник Сигизмунду, и великолепные старинные дворцы, поместья, особняки.

Сегодня Варшава — одна из красивейших столиц Европы. А город Вроцлав в нынешнем 2016 году стал культурной столицей Европы по решению ЮНЕСКО.

Конечно, я хочу побывать на своей исторической родине. Это было и остается моей главной мечтой. Я очень хочу увидеть историческую площадь столицы и Королевский замок. Хочу заглянуть на старинную Рыночную площадь с ее необычной архитектурой, посмотреть на симпатичные каменные домики. Очень хочу увидеть зажигательные представления уличных музыкантов, отведать вкуснейшую местную выпечку, услышать выступление шарманщика. Конечно же, нужно вспомнить о Беловежском национальном парке и его вековых дубах, ясенях и соснах.

Кому же не хочется увидеть настоящее чудо природы — уникальные соляные месторождения. История этих шахт насчитывает более семи столетий!

Хотелось бы увидеть концентрационный лагерь, лагерь смерти в Освенциме. Этот польский город, выступающий свидетельством беспощадности фашистского режима, стал местом жестокой расправы над сотнями тысяч людей. Сегодня Освенцим представляет собой крупный мемориальный комплекс и музей.

Сейчас я могу путешествовать по Польше на просторах Интернета, и это производит на меня огромное впечатление. Я очень хочу увидеть все это своими глазами, хочу, чтобы это сохранилось в памяти на долгие- долгие годы, хочу не раз рассказывать об увиденном, о своих невероятных приключениях, о своей сбывшейся мечте в теплой семейной обстановке за ужином.

Я горжусь предшествующими поколениями своих предков и благодарна им за мир, за жизнь, подаренную мне и моей семье.

 

Кристина ЗАИНЧКОВСКАЯ

История моей семьи

Хочу рассказать немного о жизни моих предков. Семьи Заинчковских, Яворских, как и другие семьи поляков были высланы в Казахстан в 1936 году (согласно принятому Постановления СНК СССР от 26.04.1936 года о переселении «неблагонадежных элементов» с пограничных территорий) во времена Большого Террора. Они попали в первый эшелон и успели еще собрать какие-то вещи, мебель, смогли даже взять с собой корову, которая уже в Казахстане спасла их от голода. Моя бабушка Ядвига родилась по дороге в Казахстан. Деду Антону на тот момент было 8 лет. Все они были родом из Украины, Каменец-Подольской области, село Деревяное.

Поезд прибыл со спецпереселенцами на станцию Тайынша. Точной даты бабушка не помнит, т.к. была очень маленькой. Из рассказов своих родителей знает, что привезли их где-то в июне-июле. А уже со станции людей распределяли по районам. Мои предки были распределены на спецпоселение в бывший Келлеровский район Кокчетавской области, ныне Тайыншинский район Северо-Казахстанской области. Народ вывезли в степь, недалеко от села Заградовка. Место пребывания было обозначено колышком. Был там еще колодец и все. Сначала все жили под открытым небом. Хорошо, что было лето и не было много дождей. Мужчины начали строить землянки и саманные дома. Саман делали из глины и соломы. За соломой ездили на коровах в село Заградовка к местным жителям. Люди охотно друг другу помогали. Так со временем образовалось село Степное. В землянках и саманах жили по 3-4 семьи, впереди была зима, а люди прибывали и прибывали.

Было очень тяжелое время, но никто не бросал в беде соседа, делились последним. Со временем организовывали из спецпереселенческих хозяйств колхозы. В селах начали строить школы, медучреждения. Но на все это выделялось очень мало средств. Поэтому школы были не везде так же, как и больницы.

А потом началась Вторая Мировая война. Переселенцев в основном отправляли в трудовые армии. Приезжал «черный воронок», так называли машину КГБ, и забирал мужчин. Из тех, кого забрали в трудармию, в село вернулся только один человек. Остальные погибли.

Родители моих бабушки и дедушки работали в годы войны от зари до зари. Денег не платили, работали за трудодни, трудопалочки. За переселенцами был жесткий контроль. Все состояли на спецучете без права передвижения. Людей садили в тюрьмы за принесенный с поля колосок пшеницы. Был страшный голод, семью нужно было кормить. И люди шли на все, лишь бы прокормить своих детей и стариков.

Народ, однако, не терял веру и надежду на светлое будущее. Люди собирались в домах и молились. Однажды во время таких молитв арестовали моего прапрадеда Яворского Николая. Его оклеветал местный житель, такой же спецпереселенец (предатели были во все времена). Якобы прапрадед не молитвы читал, а настраивал людей против Советской власти. Его посадили в тюрьму в г. Петропавловске. Николай отбыл срок и вернулся в село. Но предателю этого было мало. И он снова донес на прапрадеда. Конечно же, во второй раз Николай Яворский уже не вернулся домой. Он умер в тюрьме, и там же под березой был похоронен.

Другой прадед Мартын Заинчковскийвсю войну проработал кузнецом. Его отправляли на фронт, но в последний момент сняли с поезда. Кузнецы нужны были в тылу. Работа была очень тяжелая. И уже после войны Мартына парализовало. Целый год он пролежал парализованный. Уже никто не надеялся, что Мартын будет жить. Но свершилось какое-то чудо, и прадед встал на ноги.

Моя бабушка Ядвига Заинчковская (Яворская), окончив шесть классов в 1952 году, в возрасте 16 лет сбежала из села в город Петропавловск. Но в городе ее сразу задержали, т.к. у нее не было документов. Ее закрыли в комендатуре до выяснения личности. Потом, правда, выдали ей паспорт по причине совершеннолетия. Когда документы были на руках, она сразу устроилась рабочейна швейную фабрику «Комсомолка». Проработала на фабрике до 1970 года, а потом на заводе имени Кирова еще 21 год до самой пенсии…

Следующие строки хочу посвятить своему деду Заинчковскому Антону Мартыновичу. Как я уже писала, родился он на Украине. И в возрасте 8 лет был выслан со своими родителями в 1936 году в Казахстан в село Степное. В семье он был единственным ребенком. И родители вложили в него всю любовь и заботу. Отец научил его мастерству. После реабилитации семья переехала в Петропавловск. Прадед с моим дедом Антоном построили небольшой домик. И все вместе жили в нем. После войны дед окончил Петропавловское медучилище по специальности фельдшер. Несколько лет он проработал фельдшером в Мамлютском районе. Женился на моей бабушке Ядвиге. Бабушка родила троих детей. Мой отец самый старший и две сестры (мои тети). В 60-х годах родители моего деда Антона вернулись в Украину. Но долго не смогли там жить. Единственный сын и внуки остались в Казахстане. Через несколько лет старики вернулись в Казахстан. И доживали они уже со своим сыном и снохой.

Дед Антон долго не смог работать фельдшером, низкий заработок не позволял прокормить семью. И он пошел работать на завод, где получил специальность слесаря, лекальщика. Руки у деда были золотые. Он стал рихтовать автомобили.  Начальство стало обращаться за помощью. Появился дополнительный доход. Дед любил свое дело, а люди уважали его за профессионализм. Он не только чинил машины, но и ловко управлялся с подсобным хозяйством, обеспечивал достойный быт своей семье. Мой дед со своим отцом даже собрали своими руками автомобиль, на котором потом еще ездили. Все постройки во дворе (сарай, баня, гараж) дед сделал своими руками. Умел работать по дереву. Изготавливал рамы для окон, гардины, некоторую мебель. Из оцинкованного железа изготавливал тазы, ведра, ванны и всю необходимую утварь. Всего и не перечесть. Но самое главное, он вернул костел верующим католикам.

Всю жизнь мои предки были очень верующими людьми. И уже в послевоенные годы, когда были гонения на верующих, не было храмов, все верующие собирались по домам и вместе молились. Одним из таких домов был дом моих предков. 28 апреля 1988 года состоялась встреча глав КПСС и Русской православной церкви. Горбачев на встрече с патриархом объявил о возвращении церкви культовых зданий. Как только верующие Петропавловска узнали об этом указе, сразу обратились к моему деду с просьбой: «Антон Мартынович, вы человек грамотный, целеустремленный, займитесь возвращением храма, а мы в свою очередь вас поддержим». Храм, построенный в 1916 году, в советское время служил жильем, потом его приспособили под складские помещения. После здание костела, находящееся в центре города, в районе городского парка, отдали в частные руки. И новые владельцы хотели открыть в нем казино. Вернуть храм оказалось делом не из простых.

Не дождавшись решения властей, дед вместе с верующими поставили на крыше костела крест. Установили его и над символической могилой на территории, в знак памяти о расстрелянных поляках. К могиле стали ходить люди и молиться не только о погибших, но и о том, чтобы вернуть храм верующим.

Сколько дед прошел инстанций уже не сосчитать. Новые владельцы даже предлагали очень много денег, только бы дед оставил свою затею. Но он не отступил. Пришлось пройти четыре суда, чтобы зарегистрировать католический храм. В архивах Омска, Алматы, Петропавловска он нашел подтверждение, что это здание первоначально было католическим костелом.

Много известных людей города помогали моему деду. Но больше всех он вспоминал К. Ушкова, бывшего директора краеведческого музея, историка, ветерана Великой Отечественной войны, друга и соратника.

Передача храма католикам растянулась на долгие девять лет. Но все же в 1998 году костел, наконец, становится достоянием местных католиков. Много еще, конечно, работы у верующих впереди, ремонт и поддержание храма в порядке. Но самое главное сделано — храм открыт для всех верующих.

Что пережил дед и его семья за эти годы, известно только им. Деда уже нет в живых, он умер в 2007 году. Всю жизнь он был борцом за справедливость. Помог многим людям решить жизненноважные проблемы. Хочу в этом письме выразить огромную благодарность своему деду от всех нас родных и всех верующих людей за то, что он сделал для семьи, для людей, для поляков, живущих в Северном Казахстане. Также большое спасибо всем тем, кто помогает и поддерживает польский народ в нашей многонациональной стране.

 

Роман ОСИПОВ

Звон истории

По ним звенят колокола,

Их души в поиске покоя.

Для них родною стала та земля,

Где люди жили жизнью кочевою.

Их вывозили в Никуда,

Их ждала только Неизвестность.

Лишь стук колес и провода

Остались в памяти навечно.

А там, где точка назначения,

Их расселяли по степи,

Не дав ни крова, ни спасения…

Казахи в помощь к ним пришли…

И год за годом расцветала

Земля казахская для всех.

Давала хлеб, оберегала,

Став новой Родиной для всех.

Сейчас история все это,

То время где-то позади…

Так поклонимся же народу,

Который в братья обрели.

 

Олеся СТАЦЕНКО

История родной семьи

Уходят из жизни один за другим люди, пережившие все тяготы, познавшие больше горя, мучений, страданий, чем радости и счастья. Уходят тихо, незаметно, оставляя за собой тонкую нить памяти о своей прожитой жизни. И пока есть рядом еще такие люди, мы просто должны, мы обязаны рассказать о них, чтобы потом наши дети и внуки с гордостью могли говорить о своих близких и родных.

Когда я была маленькая, мы каждый год с мамой и братом ездили в Петропавловск за 1000 км от нашего дома в Баянауле, чтобы навестить бабушку и дедушку, родителей мамы.  Однажды  дедушка рассказал мне историю своей жизни, как он познакомился с бабушкой и как они поселились в Казахстане.

Мой дед Ручинский Марьян Иванович, поляк, родился 20 августа 1934 г. на западе Украине в Винницкой области. Когда на свет появился младший братик, их всей семьей отправили в Казахстан, это был холодный и голодный сентябрь 1936 года. Собрали в мешки только самое необходимое. Много таких семей было. Погрузили всех в телячий вагон, где была солома и железная печка для топки. И начались нечеловеческие испытания. Грудные дети все время плакали. От холода и голода умирали, их тут же в вагоне складывали в угол. Но люди при всем этом ужасе не озлоблялись, поддерживали друг друга. И просто оставались людьми. Разве это можно забыть?! Никогда!

Их высадили  в Северо-Казахстанской области в с. Барневка. Жили в выкопанных землянках в степи, пол был земляной, а чтобы спать было теплее, стелили солому. Слава Богу, помогали местные жители, кто, чем мог, делились самым последним, ничего не жалея. Дедушка был старшим из 10 детей в семье, кушать было нечего, и чтобы как-то прокормить маленьких детей, моя прабабушка Мария Ивановна собирала куриное перо, делала подушки и пешком ходила в Петропавловск, чтобы обменять их на хлеб. В таких тяжелых условиях рос мой дед.

Позже он с семьей переехал вс. Соколовка, 40 км., от города Петропавловск, так по сей день там и живет.

Каждый день  с 1936-го и вплоть до 1956 года всем полякам надо было отмечаться в местном отделении милиции, для того, чтобы никуда не смогли сбежать, и даже когда надо было убирать урожай, бросали трактора и комбайны и бежали отмечаться. До 80-х годов полякам запрещалось говорить на польском, вечерами запирались дома и под свечкой, украдкой говорили на родном языке.

Дедушка был хорошим шофером, возил своих начальников, а потом сменил баранку на профессию лесника, ловил браконьеров, спасал леса от пожаров. За многолетний добросовестный труд лесника, дедушка неоднократно был награжден почетными медалями, грамотами, дипломами и на фасаде дома у дедушки висит табличка  «Почетный труженик села».

С моей бабушкой Мирецкой Яниной Ивановной, полькой, родившейся 1938 года, они познакомились в Кокчетавской области, в с. Красная Поляна, на танцах.  Как ни странно, но у нее уже был кавалер, красивый и статный немец, они долго встречались. Но когда ее родители узнали, что она дружит с немцем, запретили им  видеться. Замуж должна была выйти только за поляка, такие тогда были устои. И бабушка не могла их ослушаться, и вышла замуж за моего деда Марьяна  (все его звали Михаилом). Сыграли маленькую свадьбу, и дед перевез мою бабушку и ее родителей к себе в деревню.

Прадед мой Иван был кузнецом и очень ценился за своё мастерство, но он очень рано умер, не выдержали легкие, прабабушка пережила его на 20 лет. До последнего жила одна, трудилась на огороде, до сих пор помню вкус домашней малины, которой у бабы Лены было очень много. Она очень любила шить, а особенно хорошо мастерила различные половички, которые потом раздаривала родственникам.

Но вернемся к молодоженам.

В 1960г. у них родился сын Леонид, а в 1962г. моя мама Галина, дед Марьян начал строить дом, вдвоем с бабой построили его за 2 года. Бабушка Янина по профессии была бухгалтером и всю жизнь протрудилась в лесхозе, откуда и ушла на заслуженный отдых. Бабушка была очень добрым и мягким человеком, с очень ранимым сердцем, поэтому, наверное, и умерла, не дожив до своего 65-летия от рака. Мой дедушка остался один. Он не дожил всего 2 месяца до своего 80-летнего юбилея! За тяжело прожитые годы здоровье у него ослабло. Появился сахарный диабет, парализовало  одну сторону, передвигался с помощью костылей, а подконец вообще слег в постель, за ним ухаживал внук-фельдшер, который поддерживал его здоровье не один год, дедушка  продолжал жить, радуясь каждому новому дню, рождению внуков и правнуков.  Мы до последнего ездили за 1000км в гости к дедушке, чтобы навестить его и послушать его рассказы длинною в жизнь…

P.S. Моя мама Галина Марьяновна считается «чистой» полькой, два месяца назад она получила Карту поляка. Все знают, что она единственная полька в Баянауле. Мой старший брат уехал жить в Польшу на историческую родину и уже получил гражданство, работает, создает семью. Младший брат окончил 11 класс, также получил Карту поляка, мечтает поступить в один из польских институтов. Я тоже мечтаю выучить язык и стать обладательницейКартыполяка. Я очень горда тем, что и во мне течет польская кровь, пусть и наполовину!!!

 

Бибигуль НАЗЫКЕНОВА

Хат

Сәлеметсіздер ме, құрметті редакция! Сіздерге алыстағы Солтүстік Қазақстаннан хат жолдап отырған ұзтаз, Назыкенова Бибигүл Сапарбекқызы. Мен көп жылдардан бері Солтүстік Қазақстан аймағына жер аударылған поляк диаспорасы туралы жұмыс жүргізіп келемін. Сонау зобалаң жылдарда көптеген қатыгездік жағдайлар мен тағдыларды естігенде төбе шашың тік тұрады Н.А. Назарбаев айтқандай «Әрбір намысы бар адам тағдырлары табан астында қалған сол заманның адамдарына зор ілтипатпен қарау керек» деген. Өз хатымда Қазақстанға жер аударылған Дермановская Зоя Борисовна туралы айтқым келеді. Жуырда мен сол әжеміздің үйінде қонақта болғанымда, өзінің Солтүстік Қазақстанға қалай келгені туралы айтып берді.

Әрине, Зоя Борисовнаға өткен ауыр өмірі туралы еске алу қиынға соқты, тіпті айтқысы да келмеді. Зоя Борисовна менің әріптесім, қазір құрметті зейнеткер. Құдай жаратқан ұстаз, 1 санатты тәлімгер, бүкіл өмірін Донецк орта мектебіне арнады, тәрбие ісінің меңгерушісі болып істеді. Әңгімеге тарта отырып білгім келді.

«Жер аудару 1936 жылы біздің жанұямыз Солтүстік Қазақстанға жіберілді. Сол жылы 12 маусымда біз Тайынша станциясына келдік, сонда мен 4 жаста едім, сондықтан есімде көп нәрсе жоқ.

Анамның айтуынша, әкем — Дермановский Борис Иосифович жанұясымен палаткалы селоға №2-ге келіп жайғастық. Әкем 1920 жылы Барановский ауданы Житомир облысында туылған. Ал анам 1926 жылы Сапожено, Новгород Волынский ауданы Житомир облысында туған. Червинская Евгения Романовна да Донецк орта мектебінде ұстаз болған.  Анам жиі айтып отыратын, бірінші жылы өте қиын болатын. Біздің жанұядан екі ұлы қайтқан. Тамақ жоқ, қыс болса қатты аязды, сондықтан адамдар ауырып, жиі шетінетін». Зоя Борисовна көзінің жасын сүртіп «ешкімнің басына бермесін мұндай азапты күндері»  деді.

1941 жылы соғыс басталды. Борис Иосифович майданға кетті. 1944 жылы екінші Украинадан соғыстан келді. Жалғыз біздің жанұямыз ғана емес жер аударылғандар көп еді, деді Зоя Борисовна. «Өзімізбен бірге не алушы едік және алдымызда не болатын кім білген. Бірақ, бізге көрші Сәуле  ауылынан қазақтар көп көмектесті. Бірде Әсия тәте бізге ақ тастармен жұқа нан әкелді. Мен ол кезде өте кішкентай едім, Әсия тәтемнің әкелген жұқа нанынан өте сүйсініп жедім, дәмін ешқашан ұмытпаймын. Ал ақ тастарды жей алдмадым, Әсия тәте оны ауызға салып жеу керек деп ымдады. Кейін бұл құрт екенін білдім.

Жыл  артынан жылдар өтіп жатты ағаларым оралмады. Біз еш нәрсеге қарамастан өмір сүрдік, бірақ өмір сүру өте қиын еді. Әке-шешем қажырлы еңбегінің арқасында үлкен үй салып алды. Анам Евгения Ивановна өмір бойы Донец орта мектебінде бастауыш сыныптың мұғалімі болды. Кейін мен ержеттіп, қайда оқуға барсам екен деп ойландым, ұстаз болуым керек деп шештім. Мен де бүкіл өмірімді мектепке арнадым. Тұрмысқа шықтым, екі қыз тудым. Вера мен Оля. Оларда бастауыш сыныптың  ұстаздары. Оля — 1 санатты ұзтаз. Бәріміз де бастауыш сыныптың ұстаздарымыз. Қазір байқап отырсам, Алланың жазуы осы екен. Біз үшін осы жер — Отанымыз, менің туған үйім».

Әңгімемізді осылай аяқтадық. Мен осыдан кейін көп ойланып толғандым. Адамдардың тағдыры қандай, Житомир облысында туған- туыстары бола тұра, бүкіл өмірі Қазақстанда өткен. Барлық ұрпақтармен ұстаздық еткен. Бұл бір қарапайым жанұяның тарихы ғана.  Қаншама жер аударылған жанұялар бар. Қазақстанда жасай бер, сүйікті Отаным демекпін.

 

Иван ЛЫСАКОВСКИЙ

Дорога  судьбы

Тук-тук. Стучат колеса. Тук-тук. Паровоз натужно выдыхает, задорно свистит и неумолимо мчится вперед. Тук-тук. По рельсам раздается этот мерный, баюкающий звук. Я сижу в товарном вагоне, закутавшись в мамину шаль, и с любопытством поглядываю в щель между досками, в просвет в стенке вагона. Мы едем. Куда и зачем, не знает точно никто. Все только говорят. Иногда даже спорят. Но мы ничего не знаем. Поезд несется в ночь.

Кто может ответить мне? Ни отец, всегда такой умный, большой, задумчивый и такой добрый, ни мать, обычно очень смелая и «боевая», как утверждает папа. Мы едем далеко. Мы едем в никуда.

Нам, детям, поначалу всё было очень интересно и любопытно. Всё — поезд, что пыхтел и фырчал, словно живой. Люди вокруг — самые разные — мужчины и женщины, бабушки и старики, молодежь и детвора, которым все надо знать и везде успеть. Нам всё интересно, хотя мы не понимаем, для чего это, быстрые сборы, дорога в город на телеге, скарб, вещи, утварь, шум, крики, суета плачь, ругань, это, наверное, какое то приключение.

Жаль, конечно, Аса, до слёз жаль. Он один, наверное, знал заранее и пытался нас защитить, прыгая и срываясь с цепи. Верный пес пытался не впустить в наш дом чужих… Аса жалко до слёз. Он ведь просто делал свое дело, когда пришли они и постучали в дверь нашей хаты, громко требуя хозяина дома открыть дверь и всем взрослым выйти на улицу.

Ас, наверное, знал. Да он и не смог бы пережить разлуки с нами. Пес жил у нас давно, с той поры как отец принес его совсем маленьким. Откуда?  Да это было и неважно. Он был наш. А мы его. И пес просто хотел защитить нас.

Отец вышел, хромая и опираясь здоровой рукой на трость,  в сени, с растущей тревогой отвечая громкому и требовательному голосу за порогом. Открыл. Стоят. Трое, один толстый и усатый, в комиссарской фуражке и черной кожаной куртке, с какими-то бумагами в руках. На поясе кобура с пистолетом. Позади двое в шинелях и буденовских шапках,  с ружьями за плечом. У одного в руке фонарь.

— Фамилия-имя!

— Рудзинский! Виташ! Виталий!

— Есть такой!

— Собирайтесь!

— Нет! Куда надо?

— Всей семьей! Вопросы потом!

— Спец переселение! Указ Совета Народных Комиссаров. Украинской ССР, вот предписание!

— Да пофамильно! Не знаю!

— Не положено!

— Да, телега, вещи, скот!

— Там разберутся!

— Отставить разговоры!

— Времени у вас до утра!

— Кто-нибудь заткнет эту собаку!

Испуганные и ничего не понимающие, мы — дети, собрались у окна, стоим и слушаем. Мы,  это мои братья Болеслав и большой Стах, сестра Стася и я, Геля или Хелюся, как зовет меня всегда папа. А Януся уже нет. Он умер совсем недавно. Как и трое других, что умерло еще до моего рождения. Я и имен их не помню. Дети часто умирают. От болезней. От того, что не слушаются старших. Или их Бог к себе забирает. Так мама говорит.

Я уже совсем большая, скоро будет девять лет. «Вырастешь и будешь, как мама», так говорит мой папа. Я хожу в школу. Я хорошо учусь. Мне там нравится.

Наш отец, человек в селе уважаемый. Село наше — Дорогань, рядом совсем речка и лес. Красиво у нас. Тепло. Растет всё.

Наш папа воевал с Германцем ещё до моего рождения. Он был в кавалерии. Как сам рассказывал, уже в конце войны, в конной атаке на позиции немцев попал под огонь пулемёта и был расстрелян. Грохот снарядов и свист пуль, и вот конь споткнулся и упал, тяжесть, темнота в глазах, страшная боль во всем теле, а особенно в пробитых ногах и руке, затем спасительное беспамятство.

Как отец рассказывал нам, его спасли только на третий день и вытащили из-под убитого коня сестры милосердия из Красного Креста. Пули из германского оружия пробили навылет ноги и руку.

Потом госпиталь. Долгое лечение.  Инвалид войны был отправлен домой. Революция. Свержение царя. Новая власть. Отец женился. Жил. Рожал и воспитывал детей. Кормил семью.

В ладони у папы есть дырочка — отверстие от пули из того немецкого пулемета и раны на обеих ногах и плече. Когда он поднимает руку ладонью к солнцу, его лучи удивительным образом просвечивают насквозь, отчего папина рука кажется такой волшебной, из нее, словно льётся красновато алый свет. Его рука светится!

В сырую погоду я слышу, как отец жалуется матери на боль в ранах. Они зажили плохо и по весне покрываются струпьями, из-под которых сочится сукровица. Поэтому от отца всегда такой странный, сладковатый запах и эти повязки. Мама, как может, подбадривает его, любит и жалеет. Моя мама сильная. Но когда она рядом с отцом, то кажется такой хрупкой и даже маленькой, едва ли старше моей сестры Стаси, которой скоро будет тринадцать, и ровесницей старшей дочери Мильци, у которой есть уже свой муж.

Наша мама человек всегда строгий и очень серьёзный, у неё не забалуешь. А папа зато добрый. Но нам не до забав. У всех есть свои дела и обязанности. Мы ходим в школу.

Мы должны учиться и уметь работать  — ведь мы дети трудового народа, как говорят в школе. Народа, который сверг царя-кровопийцу Николая и завоевал себе свободу. Вождь мировой революции — великий Ленин умер, но дело его живо и поныне. И под руководством великого вождя мирового пролетариата и друга всех детей у нас скоро настанет коммунизм. И все будут жить хорошо.

Мы же поляки. Всегда ими были. Мы были подданными Российской империи, а теперь часть поляков здесь, на западе Украины, — граждане Советского Союза.

Мы живем хорошо, и я не понимаю тех, других, кто не захотел войти в единую и дружную семью народов. Они тоже поляки. Но они, наверное, не такие. Глупые. Не понимают, что у нас тут лучше.

Иногда я слышу, как мама с папой, а изредка и старшие вместе с сестрой Мильцей, что приходит к нам в гости с мужем, тихо говорят обо всем этом. Говорят о том, как тяжело, о Советской власти. Говорят о Польше и много ещё о чём. И их я тоже не могу понять.Разве мы плохо живем? У нас вон яблоки какие растут, а сливы лучше всех в деревне.

А когда дедушка Лукаш прирастил несколько веток отгруши к трем нашим яблоням, так вообще произошли чудеса! На этих деревьях теперь растут и яблоки и груши. Ни у кого в селе такого нет. Как же они теперь?

Но я ещё маленькая и все эти разговоры для меня неинтересны и непонятны. Правда, мне не нравится то, что в школу нельзя носить крестик, нельзя креститься и говорить про Бога или Иисуса.

Наш учитель часто говорит, что Бога нет. Но, по-моему, он ошибается, для чего же тогда каждый вечер перед сном мы все молимся. «Отче наш» и «Радуйся, Мария». Правда про это тоже нельзя никому рассказывать. Так говорит мама.

А вот я знаю, что Бог есть. Он хранит меня и заботится обо мне. Просто про него нельзя ни с кем говорить, только дома. Так велят мама и папа.

Я верю своим родителям, хотя верю и нашей учительнице, той,  что учила меня читать и писать. Нас учат на украинской мове и по-русски, а поначалу учили польскому языку.

Потом, правда, сказали, что польский теперь не нужен, и в школе начали учить по-украински и по-русски. Мне всё понятно хотя порой и немного смешно. Но так было лишь в начале, сейчас я привыкла и с удовольствием бегу в школу. Учусь я хорошо.

Разговоры о Боге возможны лишь дома. А ещё я люблю Пасху и Рождество, когда нас непременно угостят сладостями. Больше всего я люблю марципаны, которые отец привозит из города. Но про эти праздники тоже нельзя много болтать. А молиться можно, всегда можно, только не в слух. Нельзя чтобы слышали чужие. Расскажут, потом худо будет. И мы молчим.

Почему же так? Не понимаю, ведь Бог хороший, он помогает и заботится, как говорили дедушка и бабушка, а теперь и мама с папой. Наверное, когда я вырасту и стану как Стася, или, как Стах, которому скоро будет восемнадцать или, даже, как Мильця, которой уже за двадцать, то я всё пойму сама. А пока я лишь верю всему, что говорят. Верю школьному учителю, который рассказывает нам о светлом и счастливом будущем, что непременно скоро настанет. Верю родителям, которые рассказывают мне истории о Боге и сказки.

Как ту, что про девушку, и её парня, что злая фея превратила в оленя. А несчастная девушка пряталась и жила в пещере со своими детьми, что тоже были околдованы, не смея показаться на глаза людям…

Глаза сами закрываются. Очень хочется спать. Тук-тук. Стучат колёса. Тук-тук. Становится прохладно, из щелей сквозит. Светятся несколько керосиновых ламп, которые покачиваются в такт движению поезда, и колышут тени, отражаясь внезапным блеском на лицах людей, сидящих в вагоне. На лицах мужчин и женщин, стариков и детей. Большинство пассажиров поезда уже спят, завернувшись в шаль, тулупы и одеяла. Кто-то курит, вьется сизый дымок. Слышны тихие невеселые беседы.  Вон там заплакал младенец, кто-то беспокойно стонет во сне. Пушистым клубком у моих ног свернулась кошка. Она ничья.

В вагоне вдоль стен поставлены двухэтажные  нары, вдоль стен все забито тюками, чемоданами, баулами. Это все наши вещи. Мы едем уже вторую неделю. Выходить никому нельзя, вагоны запираются снаружи, особенно на ночь. Но бежать некуда…

В последних вагонах едет наш скот — коровы, немного лошадей, козы, свиньи, а кошки они здесь с нами, как эта, что греет мои озябшие ноги.

Только собак они почему-то не разрешили взять. Бедный Ас, он, наверное, сейчас на небесах, иногда он мне снится. Большой лохматый и улыбающийся.

У нас было времени всего до утра, собрать скарб и пожитки. Что нужно брать и сколько не знал никто. Ничего не объясняли, только ругались, кричали и поторапливали.

Папа, а особенно мама стали возмущаться, спорить, убеждать, а наш пёс спас их. На нём и сорвал свою злость тот усатый и толстый дядька в фуражке и черной куртке, опоясанной ремнем, на котором в кобуре висел револьвер. Рассерженный пререканиями и раздраженный непрекращающимся лаем, он выстрелил и Ас замолчал. Замолчал и отец, беспомощно глядя на маму. Утихла и мать, а затем, вытерев слёзы, пошла в хату, чтобы разбудить нас и начать собирать вещи в дорогу. Что брать?  Куда мы едем?  Зачем? А как же теперь в школу? Бедный  Ас, за что его так. Господи, как же страшно!

Мама обняла нас всех и украдкой перекрестила.

—  Дети собираемся, мы должны уехать! Куда? Я и сама не знаю! Собирайтесь живо, времени у нас до утра!.. Папа где? Он запрягает телегу!.. Спрашивайте у меня, что брать, мы не сможем забрать всё… Да, берите!

—  Ой, мы едем в путешествие!

—  Нет! Высылка. Спецпереселенцы…

—  Что это такое? Куда мы поедем?

—  Не говорят!

—  В Барановку, я была там, или ещё дальше?

—  А почему мы? Нет, не только. Вон и у соседей крики и шум.

—  А где Стах и Болек? Хоронят Аса, он уснул, да?

Вопросы на которых не было и не могло быть ответов. Сорвав злость, человек успокоился и сам, теперь говоря с отцом более участливо, словно сочувствуя нам.

Аса похоронили позади хаты.

Как и мы собиралось, наверное, всё село. О том же, что случилось, мы узнали не сразу. Сначала была лишь торопливая и бестолковая суета. Попытка собрать самое нужное и важное. Иконы и распятие с парой молитвенников решили брать, их только нужно хорошо спятать, их всегда прятали. Не дай Бог найдут!

Всё таки, Бога нет, или он есть? Если  есть, зачем же он так с нами? Что плохого мы сделали? Что не так сделал мой отец, Виташ, добрый и спокойный человек, сквозь ладонь которого так волшебно просвечивали лучи солнца. Мать, Фелиция, строгая и несгибаемая женщина, вместе с тем такая хрупкая и маленькая, когда вместе с ним. Стах, что умрет уже там, на новой земле в свои неполные восемнадцть от воспаления лёгких, маленький Янек, что умер так скоропостижно, задохнувшись от ангины, которую нечем было лечить. Безымянные для меня братики, что умерли ещё в младенчестве.Мой брат Болеслав, которого в четырехлетнем возрасте переехал на телеге с лошадью пьяный сосед, когда тот спал на краю поля, укрытый отцовской фуфайкой. С той поры, он не говорит, колесо проехало по его горлу.  За что же это всё?

Но ведь он выжил — чудесным образом! Выжил и отец, изрешеченный пулями! Выжили и мы, пережив голод, лишения и войну!

Значит, Бог, ты есть?!  Ты просто не можешь не быть…

Как же хочется спать. Надо помолиться.

Ojcze nasz, któryś jest w niebie

święć się imię Twoje;

przyjdź  królestwo Twoje;

bądź wola Twoja jako w niebie tak i na ziemi;

chleba naszego powszedniego daj nam dzisiaj;

i odpuść nam nasze winy,

jako i my odpuszczamy naszym winowajcom;

i nie wódź nas na pokuszenie;

ale nas zbaw od złego…

Мы едем вперед. Тук-тук. Стучат колёса. Тук-тук. Всё плывёт и колышется. Мы едем вдаль. Теперь я знаю. Мы едем в Казакстан. В суровые неведомые края. Мы спецпереселенцы. Наш великий вождь и отец Иосиф Виссарионович…

А такой волшебной яблони с яблоками и грушами не было ни у кого в деревне. Будет ли там такая? И где это «там»? Ка-зак-стан.  Слово-то какое странное. Где же он, как долго ещё ехать? Для чего нам туда?

Словно залитые тяжелым свинцом глаза закрываюся и я засыпаю. Тук-тук. Стучат колёса. Тук-тук…

***

С начала осени 1936 года постановлением Совета Народных Комиссаров СССР от 28 апреля 1936 года за № 776 -120 «О выселении из Украинской ССР лиц польской и немецкой национальностей» в степи Северного Казахстана была проведена насильственная депортация народов, неблагонадежных по мнени. Советсктй власти. Поляки, как и ряд других наций и народностей, были отнесены к категории «антисоветских элементов», за что они были высаны от границ западной Украины, где компактно проживали, в глубь Советского Союза, в казахскую степь.

Основной причиной выселения этих народов являлось стремление ослабить этническую напряженность и избежать возможных стихийных и массовых выступлений против Советской власти у границ с Польшей.

Из списков спецпереселенцев было известно, что практически каждый глава семьи был отмечен, как классово чуждый элемент, «служивший в качестве жандарма»,  «имеющий письменную связь с родственниками, проживающими в Польше», «в прошлом зажиточный середняк» — причин для депортации было множество.

Вопросами переселения занималось областное управление НКВД. Количество насильственно депортированных составило более семидесяти тысяч человек.

***

Это всё уже далёкая история. В 2016 году исполняется восемьдесят лет со дня этих событий. Сейчас начали раскрывать засекреченные документы и архивные данные. Но разве в них, в этих сухих выписках, на пожелтевших от времени страницах могут отразиться мысли, чувства, страхи, чаянья и надежды людей, которые ехали на восток — в неизвестность? Главное — память об этом! Мы должны помнить свои корни, свои истоки, помнить своё прошлое, каким бы страшным и постыдным, оно не казалось. Так качнулась чаша весов, так повернулись жернова истории, так было… и мы помним.

Но помнить мы должны не обиды, а лишь то, кто мы такие. Свою национальность и язык, свою историю, культуру и обычаи. Ведь мы поляки! Некогда и сама Польша исчезала с карт Европы, но смог вновь возродиться и расправить свои крылья символ Речи Посполитой — Белый Орёл.

Это было сложно и почти невозможно, но это было сделано.

А нам просто нужно помнить, любить и не забывать… И передавать этот дух, это чувство уже своим детям.

***

Маленькая Хелюся спала, завернувшись  в мамин пуховый платок. Спала и ей снился странный сон.

Дорога. Двое ведут её, взяв за руки. Один, усатый и седой, на груди его горит красным светом маленькая звезда, а второй держит в руке сверкающий крест, и сама ладонь его пробита и оттуда исходит сияние, почти тот же самый блеск, что казалось исходил из ладони отца, когда тот поднимал свою руку к солнцу, чтобы порадовать и удивить своих детей. Пусть и вела её вперед несгибаемая воля отца народов, но за другую руку девочку держал отец, или же сам Небесный Отец. Но это не так важно, это ведь просто сон.

Маленькая Геля спала, спали её братья и сестры, спали отец и мать, спали и все остальные, а поезд уносил их вдаль, на восток, в новую Родину, навсегда…

***

История эта придуманная, но основана целиком и полностью на реальных событиях. Конечно, это, возможно, лишь моя фантазия или выдумки, но, может быть, и память, проснувшаяся через поколения, через восемь десятилетий после тех суровых событий, участников которых уже нет в живых.

Моя бабушка и была той самой девочкой Гелей, Хелюсей, как  называл её папа. Это её мысли и чувства, её маленький мир я попытался донести, в первую очередь, наверное, до самого себя и уж потом до тех, кто захочет это прочесть.

История часто очень жестока и несправедлива. Но ещё более худшим являлось бы забвение и отречение от своего прошлого. Благодаря таким людям, как наши предки, мы смогли пронести хотя бы частицы своей национальной идентичности, своей веры и религии, обычаев и культурного наследия.

Благодаря им тогда, существуем и мы сейчас, и, даст Бог, будут наши дети завтра! Ведь поляки — упорный народ, что прошел через множество трудностей и испытаний, сохранив свой язык, веру и национальное самосознание.

И, как бы пафосно, это не звучало, добавлю. Я — поляк и горжусь этим!

 

Дмитрий ЛЕГКИЙ

«Дело № 92. Списки поляков Пешковкого района за 1942  год». Из истории депортации польских граждан в начале Второй мировой войны в Казахстан

Тема депортации народов была закрытой не только в советский период, в первые годы независимости Казахстана этот вопрос также оставался закрытым. Причина простая. Если посмотреть архивные документы, то на многих стоит гриф «совершенно секретно», «секретно», «не подлежит оглашению». Историки и публицисты в настоящее время к этой теме стали проявлять большой интерес, особенно к юбилейным датам (в том числе и к 80-летию начала депортации поляков в Казахстан).

Занимаясь научной темой по истории депортации народов в Костанайскую область, я, как профессор кафедры истории Казахстана, особо заинтересовался высылкой польских граждан в Казахскую ССР в годы Второй мировой войны.

Интерес к истории, в том числе через призму судьбы своих родных и близких, своих товарищей и сверстников живёт в сердце каждого человека. Однажды, поделившись проблемами в своих научных изысканиях о депортации поляков, о формировании польской армии генерала Андерса на территории Кустанайской области в годы войны (что долгие годы было военной тайной), к своему удивлению, был просто обескуражен осведомленностью в этом вопросе  своего тестя.

Как оказалось, в годы войны польский подросток Збигнев Иванович Яжевский (1928 года рождения) рассказал когда-то своему ровеснику, моему тестю, Григорию Дмитриевичу Титаренко (ныне ему исполнилось 85 лет) о «военной тайне», что в поселках Караванном (он не сохранился до настоящего времени), Пешковке, Приозерном, Калининке, Полтавке, Батмановке, Воздвиженке, Новоукраинке, Назаровке, Тельмановке, Костряковке, Смирновке Пешковского (ныне Карабалыкского) района находились жены и дети расстрелянных польских офицеров (объединенных страшным словом — Катынь). После войны, когда Збигнев был реэвакуирован с матерью  в Польшу, они присылали в Смирновку продукты и вещи — мыло, сладости, крепкие новые ботинки (тесть долго их носил). Все это было знаком благодарности за кружку молока в голодные военные годы, которую после каждой вечерней дойки давала всем членам семьи польских беженцев (матери, ее сестре и сыну) сердобольная украинская женщина (бабушка моей жены), у которой было своих пятеро (!) детей.

Заинтересовавшись этим рассказом, мне пришлось углубиться в научные поиски, «войти в эпоху» на целую пятилетку. Обнаружил в областном архиве, среди других документов, «Дело № 92. Списки поляков Пешковкого района за 1942  год. Начато: 10.02-42 год. Окончено: 10.03-42 год. На 13 листах». В списке указаны фамилии 77 «польских граждан мужского пола». Отсутствие в списке женщин и детей становится ясным с наличием графы — «служба в польской армии, когда и кем служил». В списке нет графы «национальность», но в числе польских граждан были не только лица польской национальности, но и евреи (как, например, Рундер Аран Давидович), которых, в отличие от украинцев и белорусов советские власти признавали польскими гражданами. В борьбе с фашистскими оккупантами нужны были опытные военные кадры. В списке из 77 человек (в возрасте от 17 до 45 лет) 16 (шестнадцать)  были бывшие офицеры, сержанты, рядовые польской армии.

В списке «поляков мужского пола в возрасте с 1891 по 1923 гг., проживающих на территории Батмановского с/совета» обнаружил строку — «Яжецкий Клименс Виктор. (ович — Д.Л.), 1910 г.р.». В графе «служба в польской армии, когда и кем служил» отмечено, что  «служил», а в следующей графе — «место жительства в настоящее время» указан «пос. Караванный».  В общем списке «польских граждан мужского пола по Пешковскому району» кроме К.В. Яжецкого под № 15, так же  под № 64 указан «Яжицкий», с местом проживания — Пешковка.

Думаю, что различное написание фамилии — Яжевский, Яжецкий, Яжицкий — связано с различным толкованием польской фамилии в советских документах того времени. К сожалению, у Яжицкого не отмечен год рождения, а также  имя и отчество (так нередко указывались несовершеннолетние подростки, дети депортированных поляков). В отдельном списке «польских граждан по Пешковскому с/с» его фамилии нет, значит, Пешковка отражена как Пешковский район в целом. Но то, что польский товарищ моего тестя —  Збигнев Иванович Яжевский (1928 года рождения) имеет непосредственное отношение к одной и той же фамилии — однозначно.

Списки всё-таки не полные, так как состав поляков в том или ином посёлке  изменялся, особенно с началом Великой Отечественной войны, когда польские граждане были реабилитированы. Примером служит судьба семьи Яворских в пос. Караванном Пешковского района в 1940 году. Судя по документу, Пешковское районное отделение НКВД 5 июня 1940 года отправляет на имя начальника УНКВД по Кустанайской области Орлову сведения о составе семьи К.М. Яворской. Процитируем: «В п. Караванном нашего района проживает высланная из м. Коро (не разб. — Д.Л.) Устья-Зеленского района Тарнопольской (Тернопольской — Д.Л.) обл. — Яворска Казимира Михайловна — вместе с нею высланы родители мужа — Яворский Иван, 80 лет, и Яворская Виктория, 77 лет, с ними их внуки, дети брата мужа Яворской Казимиры, мать их находится в Германии». С началом Второй мировой войны многие польские семьи оказались в 1939-1940-х гг. разделёнными, часть родственников осталась на оккупированной  Германией территории, другая часть в Советском Союзе, их выслали на территорию Казахской ССР. Такая трагедия постигла и семьи Яворских.

В посёлок Калиновку, по соседству с Караванным (как отделения одного колхоза), в 1940-41 гг. оказался сосланным Козиол (Козел) Тадеуш Филиппович, 1912 года рождения. Судя по «Списку Калиновского с/с польских граждан мужского пола» (в списках лица женского пола, включая детей, не указывались), он  «не был в армии», но в 1942 году он уже как «делопроизводитель» значится в  «Списке сотрудников Представительства Польского Посольства в г. Кустанае».

Если кто из рода Яжевских (с родственником которых, Збигневом Ивановичем, дружил мой тесть Григорий Дмитриевич) откликнется, я с удовольствием подарю свою книгу «Поляки в Костанайской области. Годы Второй мировой войны. Депортированные спецпереселенцы или союзники-польские патриоты?» (подготовленную к печати). По словам Г.Д. Титаренко, в письмах Збигнева Ивановича приводились имена его двух дочерей («врача и артистки»).

Фактически, именно вся эта история  и заставила меня целых пять лет  работать над подготовкой книги о поляках, депортированных в наш край в годы войны, включающей списки всех сосланных в Пешковский, Введенский, Сырыкольский, и Мендыгаринский районы (всё, что обнаружил).

Сборник документов, состоящий из 208 документов и 8 архивных справок, полностью подготовлен на основании материалов архивных учреждений г. Костаная — фондов Государственного архива Костанайской области (в том числе бывшего областного «партийного архива»), Специального государственного архива ДКНБ по Костанайской области, Специального государственного архива Департамента по делам обороны  Костанайской области, Специального государственного архива Департамента внутренних дел по Костанайской области. Основное назначение книги — впервые познакомить читателей с архивными документами по депортации и репатриации польских граждан за период 1939-1946 гг. Буду признателен всем заинтересованным сторонам за помощь в издании данного научного труда (на данный момент имеется только сигнальный экземпляр книги).  В сборник также включены поименные списки депортированных польских граждан, сохранившиеся в архивных фондах Костанайской области. Все списки публикуются впервые. Документы приводятся без стилистической правки оригинала, в тексте сохранены орфография и пунктуация (за исключением географических обозначений).

Восстановление истинной картины политических репрессий, направленных против польских граждан, изучение в полном объеме обоснования и механизма принятия решений органами власти о депортациях, масштабов депортаций, условий труда и быта депортированных поляков и их последующей судьбы может сыграть позитивную роль в развитии отношений Казахстана с Польшей.

 

Станислав КУЛАКОВСКИЙ

История родной семьи

Свой  рассказ, посвященный  80-летию  депортации  поляков с Украины, образованию нашего села, спецпереселенцам, всем детям, которые остались без отцов, всем умершим в результате лишений,  выпавших на их долю, основан на  воспоминаниях  моих родителей и родственников.

Судьба  и  история  моих  родителей похожа на судьбы тысяч депортированных.   Они  родились в Украине.

В 1936 году мать переселили из Хмельницкой области   (Шепетовский    район,   с.  Городыще). Отец родился в  Житомирской области (Емельчинский  район,   с. Катырыновки).

Мать рано осталась  без  родителей, а папа —  без отца…

До депортации  папа работал в соседнем районе в  селе Боголюбовке  на   хозяина. В  1936 г. отцу было  28 лет, хотел жениться, но хозяину, а  вместе  и с ним  отцу объявили  о переселении  в Казахстан. Его мать, три сестры и брат остались в Украине…

Мама до 1936 г. работала в с. Шепетовке.   Встречалась  с парнем, коллегой по сахарному заводу. Хотели пожениться. В один из вечеров, когда он провожал её домой, у мостика через речку к ним подъехал воронок. Парня  арестовали и увезли. За что, куда, неизвестно. Депортировали маму с  семьёй  старшего брата…

По распределению  на железнодорожной  станции Тайнча, что в бывшей Кокчетавской области, отца направили в точку № 2, ставшую впоследствии селом Донецкое. Маму, в точку  №4, названную селом Подольское.  Здесь, в Казахстане, родители познакомились и вскоре поженились.  Отец   переехал жить в Подольское,   где они   прожили всю свою жизнь.

Дальнейший мой рассказ о родителях похож на судьбы всех депортированных.

В конце мая 1936 г.  объявили   о переселении. На сбор дали три дня. Разрешалось   брать с собой всё: коров, кур, коз, лошадей.  Через три дня подогнали подводы и  повезли на железнодорожную станцию в сопровождении   верховых милиционеров. Утром прибыли на станцию прямо   на погрузку.   На путях стояли   телячьи вагоны с раздвижными дверями, четыре  узких  окна  вверху.  Загружали людей по 10 — 15 семей в один  вагон. С собой,  в вагон, можно  было взять  только постель, остальные  вещи складывали в конце эшелона.  Скот, домашний скарб — в последние вагоны. В каждом вагоне по одному милиционеру, а станция оцеплена людьми в форме.

Мама рассказывала, что в  ходе посадки  женщины плакали, кричали. Перед самой отправкой  плакали не только женщины, дети и старики,  прощаясь с родным домом, с родными краями, но и взрослые мужчины, не раз уже сталкивавшиеся с  трудностями.

Ехали долго, поезд часто останавливался. Остановки короткие — накормить, напоить людей и скот — в конце эшелона была цистерна с водой. Во время остановки люди в поле разводили костры, готовили горячую пищу. У сопровождавших милиционеров были свистки. Услышав два свистка и команду «по вагонам» люди бросали всё и бежали в вагоны.

В начале июня поезд прибыл на станцию Тайнча. Прозвучала команда  «разгружаться». На станции  стояли большие  зеленые палатки, подводы, запряженные лошадьми, быками, машины-полуторки. Когда из поезда  выгрузили  последние вещи, эшелон  уехал.  А небо вдруг потемнело, заревел скот, люди заволновались, стали  плакать. «Конец  света пришел», запричитали  старушки. Оказывается, это было солнечное затмение.

От станции Тайнча  переселенцев  отвезли  за  20 километров. Везли степной  дорогой,  кругом  ковыль, в  небе  жаворонки, целые  поляны  земляники, ни деревца, ни  тени, ни  строений. Такого в Украине люди  никогда  не видели. Выгрузили в голой, бескрайней степи  у единственного колодца в степи, где  были  вбиты лишь  колышки .  Мама, как уже  говорилось выше, попала  в  точку,  где  был вбит  колышек с  цифрой № 4, а отец  — с цифрой № 2.

На обустройство дали  три дня, установили палатки. Палатки  белые, которые могли  защитить  лишь от солнца, и большие  зеленые. Сначала жили в  них, но практически  сразу же стали строить землянки. В одной землянке проживали 2- 3 семьи, примерно 12 — 20 человек.

Для того, чтобы приготовить еду, копали яму, из дерна делали печку. Топили бурьяном и кизяком (высушенный навоз животных), который собирали в степи и неподалеку от старых сёл.

На четвертый день — сбор у комендантской палатки.  Здесь представили троих стрелков и коменданта, который сказал: «Забудьте о возвращении!» и сразу предупредил, что зимы здесь очень суровые, морозы  доходят до 40 — 50 градусов,  страшные  бураны, каких  в Украине  никогда не видели.

С этого дня глава каждой семьи должен был один раз в неделю, отмечаться в комендатуре. А на работу надо было выходить всем, кроме кормящих матерей. Здесь же была поставлена задача построить жильё, школу,  больницу, сарай для скота. Люди недоумевали,  как и  из чего строить? Тут же на земле был начерчен эскиз «двухквартирного дома», «сталинки».  Строили из самана — сушеного на солнце кирпича, сделанного из глины и сухой травы.

Таким было начало основания нашего села, значившегося «точкой № 4».

Таких точек в нашем бывшем  Чкаловском районе Кокчетавской области было 13.

В первые месяцы  умирало очень много людей, особенно дети. Хоронили  родных и  близких в степи, не имея  возможности  поставить крест, не из чего было.

Рядом с нашим селом был казахский аул. Соседи не часто наведывались — опасались властей, да и языковой барьер мешал. Зато дети быстро наладили отношения, учили их русскому языку, а они угощали куртом и бауырсаками. Казахи приезжали в село (спецпереселенец не имел права без пропуска выходить за пределы села) и переселенцы меняли свои вещи на хлеб, на продукты питания, строительные материалы.  Переселенцев они не обижали, наоборот, старались хоть чем-нибудь  помочь.  Относились  дружелюбно. Мальчишки, познакомившись со сверстниками —  аульчанами, дружили с ними, поддерживали отношения.

В 1937 г. был образован колхоз, и они, мальчишки,  вместе работали  в колхозе,  принимая  участие в сенокосе, в уборке урожая, в посевной. Так получилось, что аул распался, его жители разъехались по другим сёлам и аулам. Когда же происходила  встреча  тех мальчишек, ставших уже взрослыми мужчинами, они радостно приветствовали  друг друга, обнимались,  расспрашивали обо всём. Вспоминали вместе пережитое трудное, суровое время. Были уверены, что двери дома хоть переселенцев, хоть у казахов будут всегда для них открыты, они будут накормлены, при необходимости  смогут переночевать, будет оказана помощь.

После образования колхоза стали больше возводить домов, обживаться, строить  мазанки, чтобы жить отдельными семьями. Но пришло новое испытание — Великая Отечественная война. В первые  годы войны мужчин из переселенцев на фронт не брали, они были мобилизованы в трудармию. В основном отправляли в Нижний Тагил.

Как рассказывал мой отец, в  трудармии выделяли скудный паёк,  хлеба давали очень мало, и это всё  при  тяжелом  физическом труде. Всё было подчинено нуждам фронта. Военная дисциплина. Утренние и вечерние поверки. Люди умирали от тяжелого труда и  истощения. Были случаи, когда трудармеец умирал, но  об этом старались не  сообщать и паёк  доставался  другим.

Тщательно следили за тем,  чтобы не было вшей, гнид — переносчиков болезней.  Для этой цели была специальная  «прожарка», куда сдавали одежду все. Особенно тщательно проверяли швы, где могли сохраниться гниды.

Многие трудармейцы просились на фронт, но им в этом отказывали.

Мне хорошо запомнилось, когда к Рождеству, как у нас говорили, на вигилию, мама готовила рыбные блюда. Мы, дети, им очень радовались, а отец не хотел есть рыбу, особенно камбалу. Я никак не мог понять, почему? Ведь рыбные блюда у нас на столе встречались не часто. Ел камбалу, мне она очень нравилась, была вкусной, а главное — мало костей, а отец на неё даже не хотел смотреть. Вначале мы думали, что отец специально не ел, чтобы нам больше досталось. После неоднократных расспросов отец ответил: «Я её в трудармии наелся  на  всю свою жизнь!».

Помню, отец рассказывал, как весной ходили на работу через картофельное поле, которое прошлым  летом и осенью охраняли, чтобы никто не копал, не воровал картошку, и они, идя на работу, собирали оставшуюся мёрзлую картошку.

После мобилизации в трудармию в селе остались престарелые мужчины, женщины, дети. Вся тяжесть легла на их плечи. Подростки в возрасте 13 лет тоже были   обязаны трудиться.  День и ночь все, от мала до велика,  трудились для фронта. Тыл помогал фронту, чем мог: вязали носки, шили рукавицы. Возросли налоги на танковую колону, военный налог.  Надо было сдавать топленое масло, мясо, яйца, кожу.

Когда отца мобилизовали, мама осталась одна с тремя малыми детьми. Нужно было платить налоги и растить детей. Тех, кто не платил налоги, вызывали после работы в контору, в сельский совет, где комендант, председатель сельского совета, требовали сдачи налогов, сколько сдашь и когда.

Маму тоже вызывали, она объясняла, что муж в трудармии. Живет с тремя детьми очень бедно.

В очередной раз её вызвали в контору к уполномоченному, который предложил посмотреть, как она живет. При осмотре увидел единственную корову-кормилицу. Маме предложили продать ее и заплатить налог. Но он тогда сказал: «Мать, продашь корову — потеряешь детей, сохранишь корову  — спасешь детей». Сказав это, ушёл.

Мама собирала молоко, делала сыр, масло для продажи в Тайнче или у поезда. Оставив детей, ночью 20 километров пешком шла к поезду и продавала. А потом обратно шла, не оглядываясь, потому что хорошо знала, что её никто не подвезёт. Таким образом собирала деньги на уплату налогов.

Однажды её остановили милиционеры для выяснения личности. Спросили фамилию. Кулаковская, значит, из кулаков. Куда? Зачем? Мама объяснила.  Пока отпустили, времени прошло достаточно. Естественно, мама очень переживала за детей. Придя домой, увидела, что соседи уже были на работе, а она просила их присмотреть за детьми. Со старшими всё   было в порядке, а младший лежал и только всхлипывал.  Что ни делала, он умер. Мама очень плакала, упрекала себя. Его она очень любила, мальчик был смышлёным, весёлым, красивым, с кудрявыми волосами. Много раз я с волнением слушал, как мама себя корила, упрекала, как переживала, как пришла домой, а он, Витя, уже только всхлипывал. Последний раз она вспоминала его в конце ноября 1980 г, а 7 декабря 1980 г. мамы не стало. Так с этой своей болью она и ушла из этого мира…

А знаете ли вы, как ходили собирать колоски?! Прежде, чем идти, нужно было найти материал для пошива мешочка. Узнать на каком поле были копны, скирды. И главное — не попасться охранникам. Среди них были «рьяные», которые хотели выслужиться перед властями. Они отбирали мешочки с колосками. Женщины ухитрялись их прятать. Прятали на затылке под волосы, на груди, между ног. «Рьяные» находили и отбирали.

«Рьяные» в обмен на колоски предлагали женщинам интимную связь. Да, были такие, которые вынуждены были отдаваться —  муж умер, а дома ждут малые, голодные дети. После этого насилия можно было набрать больше колосков и вязанку соломы, чтобы топить печку. Конечно, среди охранников были сочувствующие. Они не отбирали, а помогали и подсказывали.

Как рассказывала моя тёща, как-то идя по колоски, встретили охранников, которые подсказали идти в Белоярку (точка № 3) на поле соседнего колхоза. Там убрали горох, а в соседней Мироновке уже убрали пшеницу. А такой охранник как Подгаецкий тихонько скажет «передай всем этой ночью, я охраняю у кладбища». Тогда женщины, насобирав колосков, знали, что у них их не отберут, шли смело, хотя и было страшно идти возле кладбища. Как сказала одна из женщин, нужно бояться живых, а не мёртвых. Мама часто молилась о нём, все женщины этому охраннику и тем из них, кто помогал, были благодарны.

До войны, во время и после нее работы велись вручную. Техники практически не было, а если была, то старая, изношенная.  Если взять, к примеру, трактор, то он колёсный, железное сидение, никакой кабины, в дождь и снег тракторист работал весь  облепленный снегом, в мазуте. Также и на прицепных комбайнах приходилось стоять на железных мостиках под дождём и снегом. Всё делалось вручную, в посевную работали 1- 2 трактора с девушками-трактористками, а всю остальную пашню поднимали быками и коровами, запряженными в плуг.

Мой отец по субботам подстригал, брил мужчин, образовывалась очередь и собравшиеся делились воспоминаниями.

Вот одно из них. После войны выдалась суровая зима с сильными морозами и буранами. Бригадир направил трактор с санями в поле привести солому к ферме. Осенью не успели. Мороз градусов под 50.  Трактор гусеничный с кабиной. Грузчиков соломы — 6 человек. Солярка замерзает, ехать невозможно. Тогда что придумали — в консервную банку налили солярку, подожгли, поставили под топливный бак и так ехали. Грузчики соломы в кабину не вмещаются.  Ехали по очереди — часть в кабине, часть на санях, но ехать на санях холодно, поэтому приходилось идти рядом, чтобы не замёрзнуть. Привезли солому к ферме, а коровы не кормлены, мычат, телята тоже. Над фермой стоял сплошной рёв, страшно подходить. Дело в том, что   до этого был буран более двух суток, невозможно было накормить и напоить скот…

Отец рассказывал, когда он работал кучером, то директору МТС надо было  ехать в с. Калиновку (точка № 1)  по рабочим делам. Выехали с обеда. Доехали хорошо, только не доезжая села, их стали сопровождать волки.

Управился директор с делами к вечеру. Решили заночевать, а утром ещё съездить в соседнюю Константиновку (точка № 7). В Константинове решив дела, отправились в обратный путь. Проезжали Калиновку опять в сопровождении волков, правда, не очень долго. Погода   вначале   была хорошей, но началась позёмка, а затем буран — сплошная стена — ничего не видно.  Главным было не сбиться с дороги. В таких случаях лошадьми не управляли, отпускали вожжи. Лошадь сама дорогу найдет и выведет к жилью.  Ехали долго, буран не стихал, думали, всё уже заблудились, как вдруг лошадь провалилась. Оказалось, дом занесён снегом наравне с крышей. В буран и не заметили, что переезжали через дом, на их счастье лошадь попала ногой в окно. Кто не знает, в «сталинках» в потолке было окно. Переночевав, поехали домой. От Калиновки до МТС 15 километров,  а от  МТС   до Виноградовки  тоже 15. Таким был путь домой…

После войны снова стали больше строить. Нужно больше самана, сырца — кирпича. Была создана бригада, в состав которой вошла мама. Она вспоминала, как с ранней весны до поздней осени они делали саман, кирпич. Холодная вода, холодная глина с соломой, тяжелый труд. Всё это сказалось на здоровье. Часто болели ноги, особенно перед выходом на пенсию. Когда приезжала в районную больницу, врач всегда шутил и спрашивал, осматривая её ноги и незаживающие раны: «Что, бабушка, хорошую жизнь прожила?» В ответ мама говорила: «Да, это боком выходят саман и кирпич»…

В 1946 г. мама вынуждена была всё же продать корову. В этом году стали возвращаться выжившие трудармейцы, в том числе и наш отец.   С Нижнего Тагила до Тайнчи он доехал поездом. Дальше до села пешком. Доходя до речки Чаглинки, отец увидел мужчину и женщину, которые вели на верёвке корову.   Он сразу узнал свою корову.  Начал расспрашивать, где и у кого купили?   Когда они ему рассказали, отец сказал, что он муж этой женщины и хозяин этой коровы. Отдав им деньги, забрав корову, вернулся с ней домой. Была великая радость отец и кормилица вернулись.

В 1947 г. разрешили уехать в Украину. Многие этим воспользовались.  Хотел уехать старший брат матери, но никак не мог продать дом. Решил его оставить и ехать. Приехав в Тайнчу, билетов не купили, их вернули обратно, так как разрешение на выезд уже отменили.  У дяди 8 июля 1936 г. родилась дочь, её назвали Надя — надежда на возвращение.  Но этой мечте не суждено было осуществиться…

В 1956г. отменили комендантское наблюдение. Последующие законы, связанные с реабилитацией депортированных поляков, были приняты уже после смерти родителей.

Спецпереселенцы пережили голод, холод, страдания, унижения, смерть близких людей. Я попытался на основе воспоминаний родителей-спецпереселенцев создать реальную картину депортации. Задаю себе часто вопрос, почему в таких условиях люди выжили, основали село, колхоз, воспитали детей, сохранили,   несмотря ни на, что свои обычаи, традиции, культуру.    А ответ прост. Они жили дружно, помогая друг другу во всём. При строительстве домов, землянок. Не надо было никого приглашать. Люди знали: надо помочь, надо идти.  Делились последним кусочком хлеба.  Верили в лучшую жизнь. Много пели на праздниках, свадьбах, торжествах народные песни. Танцевали, летом, как правило, босиком.  В гости можно было идти без приглашения.  Переселенцы — люди набожные — молились, куда бы они ни шли: по колоски или на работу.  Молитва   Богу помогала   выжить.  Когда переселенцы ехали в Казахстан, они на свой страх и риск везли самое дорогое их сердцу — молитвенники, иконки, чётки,  розарий…

 

Лариса ПРОНЕНКО

Иду, как ведут меня судьба и жизнь

Эту   историю  мне  поведала  добрейшей  души женщина, дочь высланного, репрессированного, а затем реабилитированного поляка,  труженица тыла и вдова участника  Великой Отечественной войны — Мария Вячеславовна  Доброгорская.  Я  от  всего  сердца  желаю ей  доброго здоровья  и  долгих  лет  жизни.

«…Сами мы из Хмельницкой области, Полонского  района, села  Тодеушполь.  Жили на хуторе. Там я родилась. У нас был дом, два сада, свой пруд, где отец ловил рыбу. Была большая «клуня», где мы держали коров, свиней  и  кур отдельно и  отдельно зерно. Была своя земля — несколько соток, пасека.

По указанию Сталина мы  должны  были  собраться  в  три дня…

Нас было у родителей пятеро. Самой старшей было тринадцать лет, потом девять, пять, три и  полтора года.  Мне было пять лет, но я все помню.  Как  нас везли  в  товарном  поезде, как спали на полу, потому что не было полок.

Мы все оставили,  хотя разрешалось вывезти лошадь или корову, или даже собаку, но только что-то одно. Но мы никого  не взяли.

Вывозили нас в Казахстан в тридцать шестом году. Ехали долго… Десять дней добирались до станции Тайнча, откуда развезли всех по так называемым точкам. Их было четырнадцать. Туда развозили поляков.

Отца поставили организовать колхоз. Ему  приходилось   начинать  с нуля… Трудно было, Потому что не было жилья,  ничего не было.  Сгрузили нас под навес.  Но в это время там уже была построена больница,  школа  и  детский садик. Это был Чкаловский район, а сейчас  Тайыншинский  Северо-Казахстанской  области. Отца назначили председателем колхоза…

Комендатура была сразу. Мы все находились под  ней, постоянно отмечались.

…Когда отца забрали,  я была еще малым ребенком.  Глубокой ночью 25 ноября  1937  года пришли к нам трое из НКВД, сказали: «Вячеслав Иванович, пойдите». И он ушел. И его нет и нет, а мы ждем. Я-то спала, мне мама потом рассказывала. Узнать, где отец, отправили старшую дочь. Она пришла в контору, а там уже техничка подметает, спрашивает: «Ты до кого пришла, доченька?». Сестра говорит: « Мой отец здесь». «Их всех  погрузили и повезли в Тайыншу», — ответила техничка…

Только представьте, мама беременна, нас, детей, пятеро…

Домой сестра вернулась вся в слезах.  Я проснулась от криков и плача. Спрашиваю: « А что кричите?».  Отвечают:  «Нашего отца забрали».

Долго мы ждали его, но он так и не вернулся.

Потом, уже в шестидесятом году я начала писать в Москву, чтобы  узнать,   почему забрали отца, по какой причине?  Сказали, что он ни в чем не виноват. И его реабилитировали.  Ну а потом начали говорить, что ему отменили расстрел, а на самом деле, его расстреляли девятого декабря тридцать седьмого  года.

Потом я еще обращалась в Кокчетав, в КГБ, и мне написали правду, что он был арестован тройкой из НКВД и осужден  по политической тогда  пятьдесят восьмой статье и расстрелян в Петропавловске. И выслали мне документ. А потом я говорю, что если он расстрелян, выпишите мне свидетельство о смерти, где написано, что он расстрелян. Выписали…

Когда пришла война, в колхозе были большие налоги, надо было сдать масла чистого, яиц определенное количество, шерсть, шкуры  с поросят надо было сдавать, потому что обувь для солдат надо было шить. Все сдавали.

Войну пережили. Обрадовались, когда она закончилась. Мы как раз колосья собирали и шли с поля.  Вижу: дети привязали  красную  тряпочку  к палке, машут ею и кричат, что война кончилась!  Был сорок пятый год, май. Все  радовались!

А под комендатурой мы еще долго оставались. Я уже выросла, мне надо было учиться,  а нельзя было без разрешения даже в Петропавловск поехать. Один раз все же выехала,  дали разрешение на один день, а я не успела пройти, к врачу ездила, вернулась уже на второй день и меня посадили на пятнадцать суток. Закрыли за железными дверями. Я кулаками стучу в дверь, кричу: «За что?».  Отказалась от еды.  Потом они меня выпустили и сказали, что будешь ходить по двору. В камере я уже не сидела и не ночевала там. Такой  осадок на душе   нехороший остался.

Как вспомнишь свое детство… Все  учатся,  а нас  держат.  За что?  Не знаю  причины.  И это продолжалось до пятьдесят шестого года.  И потом, каждую неделю я должна была  писать  рапорт, что  я  никуда  не выезжала,  что я  жива-здорова…

В 1950   году  вышла  замуж,  через 6 лет у меня  уже было двое детей. Я поступила на заочное учиться на бухгалтера, после окончания работала по специальности.  Муж поступил в техникум механизации сельского хозяйства, тоже заочно. Потом мы переехали в Павлодар. С 1974 года так и живем здесь.

Как познакомилась с мужем? Я работала секретарем в школе механизаторов в  совхозе  Киялы, где мы жили.   А он в пятидесятом году мобилизовался.  Приехал солдат поступать на комбайнера. Он родился в 1926 г.,  и как раз по годам попал в последний резерв по постановлению партии и правительства. После армии, после войны он  еще дослуживал в Белоруссии. Его забрали в сорок третьем, во время войны.  А потом не давали увольнения 7 лет.

И вот, значит, приехал он учиться.  А у нас завучем был кореец  Григорий Дмитриевич Югай — очень хороший человек. Встречает он меня и говорит: «К нам хороший парень приехал, курсант». Так и познакомились. Я ему понравилась, он мне понравился. Статный, красивый .  Он отучился и уехал, а потом приехал и женился на мне…

У нас трое сыновей. Все окончили военные училища.

Владимир — выпускник училища МВД в  Ордженикидзе.  Его направили служить в Павлодар,  поэтому, кстати, мы и перебрались в этот город.

Александр  окончил Севастопольское училище морского пароходства. Он инженер-подводник.  Отслужил от звонка до звонка —  двадцать лет! Капитан третьего ранга, офицер!  Служил в Приморье.

Вячеслав  отучился в Дальневосточном училище в Находке.  Этот уже по воде плавал…

В Павлодаре муж работал  в  ДОСААФ  преподавателем — выпускал шоферов. У него только одна запись в  трудовой книжке, оттуда он и на пенсию ушел…

Казахстан стал нашей Родиной.  Я по национальности  полька и от своей национальности  никогда не отказывалась.  И имя не меняла и дату рождения не меняю.  Иду,  как ведут меня судьба и жизнь. Привыкла я уже здесь. Здесь хорошие люди живут.  Казахи уважительно относятся к нам.

А туда,  на родину, я ездила  в шестидесятом году.  Мамина сестра там жила.  Я хотела пойти на то место, откуда нас высылали, но мне сказали, куда ты пойдешь? Там никто не живет, там все поросло деревьями, все запущено, все разобрали. Дома нашего, конечно, уже не было. Двадцать четыре года на тот момент уже прошло.

Мне было двадцать девять лет.  Тогда я с родными встретилась. Брат двоюродный был и тетя родная. Бедно они жили тогда. У нас в Казахстане было лучше. Мама раньше  ездила, ее Юанной звали, встретилась с ними, потом приехала и говорит, что давайте будем собирать ситец, штапель — у нас тогда продавался в магазинах,, чтобы отправить родным посылку.   На Украине было  бедно. Там же война прошла. Три года они под немцами были. Там было хуже, чем у нас… Может, и лучше, что нас  выслали…  Мы  этих пуль  не видели!  Молодежь там отсылали в Германию работать. И война прошла, многие погибли, поумирали от голода.

Да, был голод и у нас в  Казахстане во время войны. Мы мечтали о том, если будет хлеб на столе, значит,  мы будем богатыми. Почему  я сейчас не выбрасываю даже кусочек хлеба? Потому что хлеб — это глава. Я делаю сухари. Я жалею кусочек хлеба. У нас не было его…

На шестидесятилетие депортации поляков в Казахстан я ездила в Зеленый Гай, что в нынешнем Тайыншинском районе Северо-Казахстанской области. Там  мы жили. Оказалось, что в честь  моего отца — Вячеслава Вавровского — в селе назвали улицу.  У меня попросили справку о том, что он реабилитирован. Я эту справку у них  оставила в музее. В их летописи мой отец записан первым. В этом году в Зеленом Гае будет большой юбилей — восемьдесят лет селу.  Виталий Свинцицкий — председатель Союза поляков Казахстана и нашего павлодарского польского общества «Полония»  — тоже из Зеленого Гая, он туда поедет. И я бы  тоже хотела поехать. Они просили, чтобы мы сделали постамент отцу  на улице, которая носит его имя.

Была ли я в Польше? Конечно! Нам Польша давала возможность три раза туда ездить. Один раз была в Польше на Рождество, один раз детей возила  и   на встречу с Папой Римским. В девяносто девятом году в Лихене  я его встретила.  Была в  Познани, Варшаве, Кракове…

Но Польска есть Польска, а Казахстан есть Казахстан. Это наша Родина. Ведь столько лет прожили! Выросли и учились мои дети в Казахстане. Так что я другого места не ищу. В Казахстане и мой муж родился. На девятое мая мы всегда ходим к Обелиску Славы.  Два года подряд внук нес фотографию  деда  в Бессмертном полку. Муж  ведь мой — Андрей Гаврилович Доброгорский   — воевал в первом Прибалтийском  и  в третьем Белорусском фронтах. Дважды был ранен. Брал  Кенисберг, есть медаль за его взятие, есть орден Славы третьей степени.  Если бы было три ордена, он был бы героем.  А медалей у него много!  Я  труженик тыла, а сейчас еще  и  вдова участника Великой Отечественной войны….

У меня  четыре внучки, три правнучки и один правнук.   Он самый старший из правнуков,  ему двадцать два года.  Одна внучка живет здесь в  Павлодаре, одна в Германии, третья в Приморье…»

Во время беседы с пани Марией спрашиваю, знает ли она родной язык. Мария Вячеславовна в ответ кивает и с легкостью переходит на польский.

«Конечно. Мама наша всегда с нами говорила на нем. Когда жили в Зеленом Гае, до того как нас сослали, некоторые семьи не говорили по-польски, но мы разговаривали. Правда,  потом я его стала немного забывать. Не с кем было говорить.   Дети мои не могли научиться этому языку.  Начала вспоминать, когда стали приезжать учителя польского языка в Павлодар. Первым приехал пан Ковальский. Ходила к нему на занятия. Очень хорошо учили и другие учителя — пани Малгожата, пан Томаш, пани Катажина. Очен интересно проводили занятия.

В Павлодарскую  «Полонию» я хожу с  самых первых дней, как она образовалась. Юля  Воронина там была у истоков, а  Виталий Свинцицкий тогда был  бизнесмен, он помогал.  Сейчас пани Мария — учительница польского — приходит ко мне и мы с ней говорим по-польски… Мой муж умер в 2009 году. Я его похоронила и осталась одна. Дети? Один живет в Павлодаре, а один в Бийске. Еще один в Приморском крае. Соседи у нас хорошие.  С костела звонят и приходят многие — пани Юзефа, пани Валерия. Собираемся, разговариваем, чай пьем…

Все было пережито у нас… Я сейчас  смотрю,  как хорошо дети ходят, и обувь красивая, и  комбинезончики,  и курточки. Красиво дети одеты, как цветочки. Смотрю, отец берет ребенка на руки, идет. Думаю себе: «Ну  я-то помню отца. Мне было пять лет тогда.  А младшие ведь не знали его.  Помню, он мне сделал из фанеры такую сумку, как пенал, покрасил красным цветом, ремешок через плечо…   А сейчас портфели и рюкзаки — и тележки, и коляски, ну все есть! Только некоторые люди недооценивают  этого…

Молюсь, чтобы был мир во всем мире. Я желаю всем, чтобы любили друг друга, чтобы сохраняли то, что нажито, ценили, берегли. Потомкам нашим чтобы жилось лучше, чем нам. Чтобы они не пережили того, что  мы пережили. Всех людей люблю!  Радуюсь, что мир у нас, и что мои дети получили образование — все офицеры! Ну и муж мой — участник войны.  Прожили мы с ним хорошую жизнь —  пятьдесят девять лет вместе…»

 

Бахытгуль АЛЬЖАППАРОВА

Депортация народов и судьбы людей (по воспоминаниям поляков, пострадавших от депортаций)

Депортация народов — одно из преступлений сталинского режима.  В 1930-1940-е гг. на территорию Казахстана были депортированы народы, которым было отказано в праве проживания на своей исторической родине. Необходимо также констатировать факт, что представители «наказанных народов» выселялись не только с территории исторической родины, но и изо всех районов и городов.   В CCCР   тотальной депортации были подвергнуты десять народов, в том числе корейцы, немцы, поляки, калмыки, ингуши, чеченцы, карачаевцы, балкарцы, турки-месхетинцы, крымские татары.

Как  писал французский философ Раймон Арон, в СССР  сталинского времени существовало несколько видов террора.  Первый  вид террора — террор упорядоченный, законный. Второй вид терро­ра — административные суды, вынесение обвинительного приговора по сокращенной судебной процедуре, без предо­ставления подсудимому каких бы то ни было возмож­ностей защиты и права на обжалование приговора.  Его ввели   в практику сталинского режима в 1937 г. Третий вид террора  —  депортация целых народов.

Депортация народов разрушила вековой уклад жизни сотен тысяч людей, вырвала их из привычной среды обитания.  Народам, получившим статус «неблагонадежных» и «предателей», надо было осваивать новую экономическую и социальную реальность, адаптироваться к непривычному, неблагоприятному природно-географическому и экологическому  пространству.   Депортирован­ные народы  стали объектом репрессий, о которых говорится в Законе Республики Казахстан от 14 апреля 1993 г. «О реабилитации жертв массовых политических репрессий».

Одну из самых много­численных этнических  групп среди жертв политических репрессий в СССР составляли поляки, а также польские граждане иных национальностей, проживавшие в пределах Польской Республики. В этой связи  возникает необходимость концептуального переосмысления исторического опыта депортации поляков, осуществленной в СССР в 1936-1941 гг.

Исследователь П.М. Полян классифицировал принудительные миграции, проводившиеся в СССР, на два типа: репрессивные (депортации) и нерепрессивные («добровольно-вынужденные») миграции. Репрессивные миграции исследователь подразделил на четыре класса: по социальному, этническому, конфессиональному и политическому признакам. Как пишет П.М.Полян, основным признаком репрессивных миграций, наряду с карательной функцией, является их прямое действие, основывающееся на некоем верховном политическом решении. Депортация поляков, по утверждению П.М. Поляна,  может быть отнесена к депортации по этническому признаку, в порядке «политической подготовки театра военных действий» и «зачистки границ».

Депортация поляков в Казахстан состояла  из нескольких этапов. Первый этап депортации произошел в 1936 г.  Переселению подлежали немцы и поляки, проживающие в 800-метровой полосе вдоль тогдашней государственной границы с Польшей. Официально считалось, что переселяемый контингент в своих гражданских правах  не ограничивался, за ним даже сохраняло право передвижения  в пределах административного района вселения. На местах их расселяли «по типу существующих трудовых поселков НКВД», причем их жилищное, бытовое и трудовое (сельскохозяйственное) обустройство возлагалось на ГУЛАГ НКВД».

Очередной этап де­портации поляков произошел  в 1940-1941 гг., после раздела Польши Советским Союзом и Германией, по Постановлению от 10 апреля 1940 г. Официально контингентом этой волны депортации стали «спецпереселенцы-осадники».  «Осадники»,  согласно советской версии, являлись  «злейшими врагами трудового народа». Это были  бывшие военнослужащие польской армии, участвовавшие в польско-советской войне 1920 г. и получившие за это в 1920-1930-е гг. земельные наделы в восточных районах, населенных преимущественно белорусами и украинцами.

В этой статье на базе междисциплинарного подхода, применяющего методы повседневной и  устной истории,   предпринимается попытка на примере судеб нескольких людей показать опыт адаптации переселенцев к новой реальности.  Как писал западноевропейский историк П. Томпсон,  до 20 века в фокусе исторической науки находилась политика как  документальное воссоздание борьбы за власть,   и,  к сожалению,   повседневной жизни простых людей, например, истории детства и семьи, уделялось мало внимания. По П. Томпсону,  история приобретает новое измерение, как только в качестве «сырья» начинают использоваться не только политические документы, но и  жизненный опыт самых разных людей.

В этой связи мы сочли уместным использовать материалы-интервью с поляками,  пострадавшими от депортаций в 1930-е гг.  Эти материалы  важны также тем, что содержат  воспоминания людей, позволяющие реконструировать духовно-эмоциональный климат изучаемой эпохи.

Щавинская Теофилия Францевна, 81 год. Была депортирована из Украины, Винницкая область.

Родители Теофилии Францевны жили в Украине, в селе Сенигове Березовского района Винницкой  области. Депортирована была вся семья Щавинских: дедушка с бабушкой, родители, трое сестер. Как вспоминает Теофилия Францевна: «Погрузили нас на поезд, и мы ехали полмесяца. Приехали в Кокчетавскую область, на станцию Тайнча. Нас разгрузили, и еще на сто километров  отвезли в сторону. Отвезли в голую степь, ничего нет, ни деревьев, вода, правда, была — две колонки».

Первоначально, переселенцы жили в палатках, затем построили землянки  из саманных кирпичей. В землянках было холодно. Постепенно быт стал обустраиваться, построили более теплые дома.

Теофилия Францевна посещала школу, располагавшуюся на станции Тайнча, окончила только 4 класса. Вышла замуж. Появились дети. Работала завскладом на станции Тайнча. Была награждена удостоверением «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». Потом  с мужем и детьми переехала в Костанай.

Теофилия Францевна отмечает радушие, толерантность и гостеприимство казахского народа.  В какой-то мере именно благодаря   толерантности казахского народа и политике государства поляки сумели выжить в столь суровых природно-климатических условиях, создать семьи, получить образование, обрести профессию.   Немаловажным фактором стал также тяжелый труд переселенцев.

После обретения Казахстаном независимости, в Костанае был создан польский национально-культурный центр, где поляки могли изучать свои традиции, обычаи, культуру.  Построили католический костел…

Белявская Деонизия  Павловна, 1935 года рождения,  была депортирована в Казахстан из Украины, Новоград-Валынского района Житомирской области. Деонизии Павловне к моменту депортации исполнился 1 год. Семью Деонизии Павловны разместили в колхозе «Новый мир» Алматинской области.

Как вспоминает Деонизия Павловна:  «Моим родственникам и моим родителям повезло в том смысле, что мы попали на юг Казахстана, где погода хорошая и  условия жизни были намного легче, чем в Северном Казахстане. Некоторые наши родственники попали в Кокчетав, где была суровая зима, и их выбросили прямо в чистое поле».

Деонизия Павловна отмечает радушие и гостеприимство местных жителей, которые помогали, чем могли.  Семье переселенцев предоставили земельный участок в колхозе. Труд переселенцев оплачивался в колхозе трудоднями.

Деонизия Павловна вспоминает, как люди восприняли новость о смерти Сталина: «Я училась в 10 классе, это был 1953 г. Училась в Талдыкоргане, в школе Ушинского. И когда это объявили, вы знаете, это было что-то жуткое. Абсолютно все плакали, и дети, и взрослые».

Этот факт свидетельствует об особенностях тоталитарного мышления, которое, несмотря на ужасы коллективизации, голода, политических  репрессий, продолжало воспринимать Сталина как  авторитетного руководителя партии и народа.

Статус спецпереселенцев характеризовался процедурами регистрации, перерегистрации и отметок в местных комендатурах и иных органах НКВД. Детально регламентировался и жестко контролировался  каждый шаг спецпереселенцев. Это констатирует в  воспоминаниях и Деонизия Павловна.

Деонизия Павловна закончила 7-летнюю школу в  колхозе  «Новый мир», завершила обучение в Талдыкоргане.  По окончании школы,   поступила в Алматинской техникум. Затем работала  в Доме культуры г. Талдыкоргана, директором кинотеатра  и  городской киносети. Создала семью, родились дети,  появились внуки.  На вопрос: «С высоты Ваших прожитых лет, какое отношение к депортации, как вот Вы на все это смотрите?», Деонизия Павловна ответила, что это была страшная политика, политика, ужасающая своей жестокостью…

Кайданович Вероника Бронислововна, родители были депортированы из Украины в 1936 г.

Вероника Бронислововна реконструировала опыт адаптации к новой ситуации по воспоминаниям дедушки и родителей.

Вероника Брониславовна отмечает трудности депортации, связанные с длительным маршрутом:  «Они ехали в вагоне, наши родные, в вагонах, где селили людей, была большая плотность. В основном, это были почтовые поезда, поезда, которые перевозили скот… Семьи полностью забирались, с имуществом,  и полностью заселялись здесь».

Первоначально, семью Кайданович  отправили на станцию Уштобе, затем переправили в село Чубары. В 1936 г. в колхозе Чубары все еще свирепствовал голод. Не было жилья. Как утверждает Кайданович, «специально жилье никто не готовил и не давал, кто не имел жилья, тот выкапывал на время ямочки, в которых он обустраивался».

Вероника Брониславовна отмечает, что в 1944 г. в Чубары с Северного Кавказа депортировали чеченцев. Благодаря  толерантности казахского народа,  чеченцы нашли убежище и пристанище в Чубарах.   Как свидетельствует  Кайданович: «Чеченцы очень многому научили наших поляков и население казахское. Они научили кушать мамалыгу. Научили кушать кукурузу. Это была большая помощь на то время, потому что кукуруза давала неплохой урожай. И мама до сих пор помнит эту кукурузу. Сладость войны, кукуруза, мамалыга».

Дедушка и отец Вероники  Брониславовны в годы Великой Отечественной войны работали  на угольных шахтах  г. Караганды,  в Трудовой армии, проживали в домах, не соответствовавших элементарным гигиеническим нормам. Многие карагандинские шахтеры  уходили из жизни, не выдержав тяжелого труда в суровых природно-климатических условиях,  уходили из жизни также вследствие   заболеваний и недоедания.

Однако дедушка Вероники Брониславовны выжил. После войны вернулся в Чубары, работал  бригадиром, организатором. Построил дом на станции Рахальск.

Вероника Брониславовна окончила 7-летнюю школу, вышла замуж, переехала в г. Талдыкорган. Дети повзрослели. На вопрос «Что бы Вы пожелали своим потомкам, нынешнему поколению, будущему поколению?», Вероника Брониславовна ответила следующее:  «…Мира, согласия, добра,  где бы  мы ни жили».

Также Вероника Брониславовна отметила доброту казахстанского народа: « … Такое добро, доброту человеческую, я нигде не встречала. Почему мы не спешим никуда уезжать, потому что здесь самые лучшие люди. Будь то казах, русский или немец».

Итак, воспоминания поляков, пострадавших от депортаций в 1930-е гг., позволяют воссоздать сложность и драматичность политической ситуации того времени, трудности адаптации поляков к новой реальности. Воспоминания поляков, несмотря на субъективизм,  свидетельствуют о толерантности и природной доброте казахского народа, помогавшего им выжить в столь суровое время.

 

Жанболат АЛИБЕКОВ

В эти страшные годы…

В эти страшные годы под ударом судьбы

Оказались поляки — люди мирной страны.

И в минуту ненастья, скорбно долю кляли,

Были сосланы в степи казахстанской земли.

Здесь их встретили с миром, расстелили ковер,

Разводили у юрты согревающий душу костер.

И поляки увидели, как хороша,

Согретая песней и солнцем гостеприимная степная душа.

И с тех пор и поляк, и хозяин Степи,

Мирно живут на просторах казахской земли!

 

Наталья ДОМБРОВСКАЯ

Из воспоминаний моей бабушки

Как много прекрасных мест на земном шаре, но все же нет места лучше красивее и добрее, чем Родина. Куда бы ты ни уехал, Родину невозможно забыть, вычеркнуть из своей памяти. Казахстан стал Родиной для многих поляков.

Я живу в селе Подольское Тайыншинского района Северо-Казахстанской области. Здесь родилась, здесь моя Родина. Нашему селу в этом году исполнится 80 лет. Тех людей, что начинали строить наше село, уже нет в живых.  История рождения Подольского тесно связана с моей семьей. Как образовалось наше село, рассказывала мне моя бабушка. А ей её мама.

Семья моей прабабушки, как и много других семей, были первыми переселенцами в Казахстан в 1936 году в начале лета. Их привезли на пустынные степи Казахстана. Первое впечатление незабываемое, прабабушка помнила это всю жизнь. Ей в то время было чуть больше 12 лет. Огромная степь и ковыльная трава почти в 2 метра высотой казались огромным страшным лесом. В степи стояла табличка с номером 4. Люди плакали, было жутко и страшно, хотелось обратно на родину, скучали по родным местам. Жили надеждой и мечтой, что скоро смогут вернуться домой.

Но всё потихоньку налаживалось, стали обживать новые места. Когда их привезли, то расселили по палатки. В одной палатке проживало по несколько семей. В палатке, где жила моя прабабушка, жили ещё 8 семей.

Люди между собой были очень дружны, как могли так помогали друг-другу. Выкосили траву, вырыли котлованы для изготовления самана. Затем строили из этого самана каждой семье дом. Эти дома называли землянками. Землянки были маленькими и низкими. Когда семья моей прабабушки построила землянку, радости не было предела.

Люди работали с раннего утра и до позднего вечера. Уставали сильно, недоедали, болели, умирали. Было очень тяжело, но это не мешало им радоваться жизни и верить в прекрасное  будущие. После работы они собирались на посиделки, пели, танцевали, рассказывали много интересного.

Деревня, которую они построили, назвали Подольское. Это название напоминало им об их далекой Родине — Каменец-Подольской области, откуда они были высланы. Был образован колхоз, и дали ему название «Серп и молот». В колхозе разводили коров, свиней, лошадей и овец. Так же сеяли пшеницу. Выращивали картошку, морковь, свеклу. Прабабушка работала с раннего детства в колхозе.

Когда началась война, прабабушке моей было 18 лет. Её и ещё несколько девчонок отправили в Караганду в трудармию. Там они разгружали вагоны с углём, и всё это делали вручную. Моя прабабушка была награждена за добросовестный труд неоднократно. Она была ветераном труда.

Люди трудились на славу и знали, что благодаря добросовестному труду, наша страна станет богаче, а жизнь лучше.

Поляки обрели свою Родину в степях Казахстана, но не забыли о своих традициях и обычаях и передали свои знания детям и внукам. Я думаю, быть поляком, это не значит родиться и жить в Польше, а чувствовать сердцем свое происхождение. Понимать, что ты принадлежишь к польскому народу, и как учит меня моя бабушка, гордиться этим.

 

Анастасия СТЕПАНЕЦ

К отцу

Отец, ты помнишь эти ночи?

Как  мама, нежно согревая, обнимала?

Кричать хотелось: «Нет больше мочи!»…

Я молча сквозь слезы смотрела, я все понимала.

И слабой не хотела я казаться, мала, но годы тут не в счет.

В большом пути не нужно спотыкаться,

Лишь сжав всю волю, двигаться вперед.

И в памяти храня наш дом, наш сад,

Мы шли все дальше в степи Казахстана.

И не было пути назад, а в сердце все кровила рана…

Пройдя все тяготы, сильнее стали, а земли новые придали сил.

Достойных личностей в дальнейшем воспитали,

Великих мастеров в то время Казахстан взрастил.

Смотрю сейчас в окно — там небо голубое,

Казах, поляк и русский — друг и брат

«Отец!», шепчу, глотая слезы, ты не дожил,

Ты был бы рад,  ты был бы рад…

 

Диана ДЮСЕКЕЕВА

История и культура поляков Макинского района

Одна из актуальных проблем нашего общества — это укрепление межэтнического согласия в стране  и единства народа Казахстана. В этом вопросе польский этнос играет огромную роль.

Польский народ — одна из национальных общин нашей многонациональной республики. Согласно переписи населения, которая состоялась в 1999 году, в стране около 40 тысяч поляков. В основном они проживают в Северном Казахстане, в таких областях как: Северо-Казахстанская, Акмолинская, Костанайская. На сегодняшний день польская община Казахстана практически полностью состоит из людей, которые родились на территории республики в советский и постсоветский периоды.

Если сравнить польский народ с другими славянскими группами республики, такими как: русские, украинцы, белорусы, то в отличие от них у поляков после массовой эмиграции в послевоенный период оттока больше не наблюдалось, поэтому их доля в Северо-Казахстанской области даже намного возросла, несмотря на то, что их численность убывает по естественным причинам.

Как известно, поляки — основное население Польши. История поляков в Казахстане началась  в 30-х годах ХIХ в. На территорию современной республики ссылались поляки — политические противники самодержавия. С первой мировой войной связана эвакуация на территорию современного государства гражданского населения, в том числе из пределов Царства Польского.

К 1926 году в Казахской АССР было 1807 поляков.

30 июля 1941 г. было подписано соглашение о восстановлении дипломатических связей между СССР и Польшей. Соглашение сопровождалось протоколом о положении польских граждан в СССР, в соответствии с которым издан Указ Президиума Верховного Совета СССР от 12 августа 1941 г. об амнистии польских граждан.

Всего в Казахстане ( по неполным данным ) из 61 092 чел. амнистировали 51164 польских граждан, объявленных в 1939 г. советскими, в 1941-м польскими,  а затем вновь получившими статус советских граждан.

…Важно отметить, что интересы польского населения в Ассамблее народа Казахстана представляет Союз поляков Казахстана. Этот союз направлен на возрождение и развитие национальных традиций и обычаев, изучения родного языка и польской истории. Поддерживая и укрепляя связи с исторической Родиной — Польшей, казахстанские поляки с благодарностью воспринимают Казахстан как свою Родину, где они родились, где нашли друзей, где могилы их родителей и дедов, где в едином народе Казахстана слились все этнические группы.

Польская душа — аристократична и индивидуалистична до болезненности, в ней так сильно не только чувство чести, связанное с рыцарской культурой, неведомой России, но и дурной гонор. Это наиболее утонченная и изящная в славянстве душа, упоенная своей страдальческой судьбой, патетическая до аффектации. В складе польской души русских всегда поражает условная элегантность и сладость, недостаток простоты и прямоты и отталкивает чувство превосходства и презрения, от которых не свободны поляки. Полякам всегда недоставало чувства во Христе, связанного с признанием бесконечной ценности каждой человеческой души. Особое духовное шляхетство отравляло польскую жизнь и сыграло роковую роль в их государственной судьбе. Русский человек мало способен к презрению, он не любить давать чувствовать другому человеку, что то ниже его.

Если подойти к теме с точки зрения этнологического исследования, то несомненно хотелось бы вспомнить про собственное этнологическое исследование, в ходе которого мы познакомились с одной очень замечательной женщиной, жительницей г.Макинска — Людмилой Витальевной.

Она родилась в 1958 г. в Кокчетавской области, в Келлеровском район,  с.Красная Поляна . Дедушку и  бабушку сослали в Казахстан в 1932 году из Украины. Село, куда они приехали, называлось Летовочное.

Людмила Витальевна рассказала про польские народные обычаи и традиции. Нам, как будущим этнологам, было очень интересно послушать.

«Когда я жила в Летовочном, сохранились традиции хорошо, не было такого интернационала как здесь в Макинске. Вот, к примеру, у меня муж татарин, теперь, конечно, у нас нет чисто польских традиций.  Да, у нас есть костел, мы туда ходим. Поддерживаем все праздники разных религий и народов», — рассказала Людмила Витальевна.

С давних времен и до сих пор польский народ празднуют различные праздники. Самые главные праздники — это Рождество и Пасха.

«На праздники в основном готовят кух и галушки. Галушки правильней называть «клецки». Это тесто, которое не раскатывали, а срывали небольшими кусками и варили. На вид эти кусочки очень похожи на казахский курт. Варили типа супа с разными заправками. Кух выпекается как сладкое тесто. Кстати, очень напоминает блюда из немецкой кухни .Готовим еще и бешпармак», — поделилась Людмила Витальевна.

Помимо католических праздников Людмила Витальевна празднует также и мусульманские. «Обязательно готовим к столу перемечи, лепешки, мясо… Мы отмечаем все праздники», — пояснила она.

Данным этнологическим исследованием я хотела показать, что, несмотря на ассимиляцию, поляки сохранили свой родной язык, культуру, обычаи, традиции. Депортированные поляки быстро освоились в новых условиях жизни. Их жилища отличались своеобразной архитектурой, приусадебные участки давали высокий урожай, в садах росли фруктовые деревья и т.д. Поляки охотно помогали друг другу, не отказывали в помощи и другим людям. А это в те времена ценилось выше всего. Несмотря на свои обычаи и культуру у них появились новые друзья, родственные души. С субъективной точки зрения  я отношусь к этому только положительно, недаром мы жили, живем в мире и согласии все это время. Так мы будем продолжать в том же духе, преодолевая все преграды вместе!

 

Снежана ГОДЛЕВСКАЯ

Земля Казахстана

Однажды в тридцать шестом,

Переплелись судьбы народов.

Все мечтали о счастье простом,

На земле родной и уютной.

Однако у власти иное решение —

И вот впереди эшелон.

И в чём этим людям найти утешение?

Навсегда покидают они отчий дом.

Земля Казахстана — бескрайнее поле.

Каким будет новый их дом?

А может, тепло? Может, холод, морозы?

А может, пустыня? Узнаем потом…

На чужой земле уже ждут необжитые стены.

Опять  начинать жизнь с нуля.

Забывает молодёжь веселье, гулянки…

И станет своею чужая земля.

Слезами делу не поможешь,

Решили сообща.

Может,  когда то станет лучше,

Так все твердили и  верили в Творца.

Земля Казахстана сурова и пустынна,

Как можно устроить здесь быт?

Но ведь смогла обогреть! Накормила!

Дала им тепло и уют!

На этой суровой земле первозданной

Живут казахи — отзывчивый народ,

Они дали приют переселенцам

Вовремя подставив помощи плечо.

Поддерживали их в грусти и печали,

Делились пищей, добротой, огнем,

Помогали женщинам в хозяйстве,

И стали полякам второй семьёй.

И люди знали, что плохого не случится,

Но всё равно в глазах их была грусть.

О Родине своей и землях предков

Слагали песни и знали наизусть!

Года летели, сменялись поколения.

И можем мы сейчас узнать о тех годах

По рассказам потомков переселенцев

О буднях, о селе, родне, о земляках.

Земля Казахстана сроднила народы

И тридцать шестой позади.

Множество наций в одну соединились,

Но в памяти остались те дни.

 

Ботакөз ЕЛШІБЕК
Ұлтаралық келісім

Ұлтаралық келісім дегеніміз не? Мен үшін, яғни Қазақстанның өсіп келе жатқан жас азаматшасы ретінде, ол —  Қазақстанның стратегиялық ресурсы.  Олай айтып отырған себебім — 1996 жылы Елбасы Нұрсұлтан Назарбаевтың Жарлығымен дүниеге келген Қазақстан халқының бірлігі күні мерекесі бұл күнде елімізде шаруасын дөңгелетіп, өрісін кеңейтіп, өсіп-өркендеп отырған 130-ға жуық ұлт өкілінің дәстүрлі мейрамдарының біріне айналды. Яғни, кешегі өткен саяси репрессияларға, депортацияларға қарамастан қазақ халқы әу бастан бүкіл ұлт өкілдеріне өз кеңпейілдігін, жомарттығын, адамгершілігін және қонақжайлығын көрсете білді. Сонымен қоса, әр ұлт өкілдеріне өздерінің тілдерін, діндерін ұмыттырмай, салт-дәстүрін, әдет-ғұрпын сақтауға, әрі оны ұрпақтан-ұрпаққа мұра етуге мүмкіндік берді. Соның арқасында бұл күндері әлемнің түкпір-түкпіріндегі елдерде соғыс, әлеуметтік, этникалық және аймақтық кикілжіңдер орын алып отырғанда Қазақстанда орнықты өсу мен тұрақтылық мығым болып отыр.

Түптеп келгенде, 1995 жылдың 1 наурызында Президент бастамасымен Қазақстан халқы Ассамблеясы құрылуы да осындай қажеттіліктен туындады. Бұл бастама мәдениетаралық диалогты нығайтудың жаңа кезеңінің негізін қалап, этносаралық қатынастарды дамыту мәселелерін жоғары деңгейде шешуге мүмкіндік жасайтын әлемдік тәжірибедегі тың бағыт болып танылды.

Статистика деректері бойынша, елде 140 этнос пен 46 діни қауымдастық бар екендігі белгілі. Осылардың арасында ешқандай да келіспеушілік, дүрдараздық жоқ. Олар Қазақстанды ортақ Отаны санайды. Елімізде он бір тілде газет-журнал жарық көріп отыр. Олар ағылшын, неміс, әзірбайжан, корей, ұйғыр, өзбек, татар және басқа да тілдерде. Театрлар алты тілде өнер көрсетіп жүр. Олардың барлығын мемлекет өзі қаржыландыруда. Осындай өнегелі істі әлемдегі өзге мемлекеттерден кездестіру қиын. Осының өзі арамыздағы өзге ұлт өкілдерінің тілі мен дініне, мәдениеті мен өнеріне деген қамқорлық нышаны.

Қорытындылай келе, елімізде тұрып жатқан барлық этностардың бірлігінің, ұйымшылдығының арқасында біздің Қазақстан елеулі табыстарға қол жеткізді. Тарихи қысқа мерзімде — 20 жылдың ішінде қуатты тәуелсіз ел құрдық, оны бүкіл дүниежүзіне  әйгілі  мемлекет жасадық. Сонымен қоса, ұлтына және діни сенімдеріне қарамастан, достық пен сенім, ынтымақтастық пен ауызбірлік біздің отандастарымыздың барлығына тән.   Мен осы бейбіт өмір үшін өзімді ең бақытты адам деп есептеймін. Ұлтаралық сенім — біздің бірлігіміздің негізі, біздің тұрақтылығымыз бен рухани күшіміздің қайнар көзі, ертеңгі күнге деген сеніміміз. Сондықтан да, біз әр алуан мәдени және тілдік орта алауыздық пен араздыққа себеп бола алмайтынын күллі әлемге көрсеттік.

 

Айдана ӘБІШЕВА

Қазақтың арқасында аман қалған Думанская Леонтина Вауловна

Қазақстанда жүз отыздан астам ұлт өкілдері бірлікте, татулықта, ынтымақтастықта өмір сүріп жатыр. Осы ұлт өкілдері арасында поляктардың алатын орны ерекше болып табылады. Қазақстанның Солтүстік Қазақстан облысы, Қостанай және Ақмола облыстарында поляктар көптеп тұрады. Солтүстік Қазақстан облысында 17054 поляк бар, бұл облыстың 2,6 % құрайды. Мұның бірден-бір себебі, Кеңес үкіметі уақытында поляктардың көп бөлігі депортацияланды.

1936 жылы КСРО Халық Комиссарлары Кеңесінің «Украинадан қоныс аударушылар» бойынша қаулысы қабылданып, Украинаны мекендеген поляктар Қазақстанға депортациялана бастады. Депортацияланған адамдар «саяси сенімсіздер» болып есептелді. Арнайы қоныс аударушылар поляк және неміс ұлты өкілдерінен құралып, негізінен, Житомир, Киев, Винница және Кировоград облыстарынан көшірілді. 1936 жылдың 20 мамыры мен 5 маусымы аралығындағы алғашқы депортация барысында Қазақстанға 5570 отбасы әкелінген. Украина мұрағаттарынан табылған деректерге сәйкес 1936 жылы Украинадан Қазақстанға жалпы саны 14,9 мың отбасы депортацияланып, шамамен, 60 мың поляктар қоныстандырылған.

Кеңес үкіметінің халықтарды  депортациялау саясаты қаншама мың адамның тағдырын өзгертіп, тарих беттерінде ұмытылмас ауыр оқиға ретінде қалды. Себебі, «ұлтарақтай болса да, ата қоныс жер қымбат» демекші, поляктарды кіндік қаны тамып, туып-өскен жерінен бір сәтте айырып, өз Отандарынан еріксіз көшіріп, жүк таситын вагондарға тиеп, қары кетпеген, суығы сүйектен өтетін ашық далаға әкеліп тастаған болатын…

Бүгінде біз тәуелсіз Қазақстанда өмір сүріп жатқан бақытты ұрпақпыз. Біз депортация туралы тек кітап беттерінен оқып біле аламыз. 2013 жылы  Астана қаласында жарық көрген «Депортация народов Казахстан в 1930-1950гг.: общность истории» (интервью с пострадавшими от депортаци      в 1930-50 годы в Казахстан) кітабында жарияланған Қазақстанға депортацияланған поляктардың сұхбатын оқи отырып өте үлкен әсерде болдым. Олардың көрген қиындықтарын, жүрегінде қалған жазылмас жараны айтып жеткізу мүмкін емес. Әр сұхбаттағы поляк халқының сол кезде көрген теперішін оқи отыра, көзіне еріксіз жас келеді. Солардың ішінде маған ең әсерлі болғаны, Көкшетау қаласының тұрғыны, 85 жастағы Думанская Леонтина Вауловнаның естелігін оқып отырсақ, олар алғаш келгенде жағдайлары өте ауыр болды. Леонтина Вауловнаның жанұясын Житомир қаласынан 40 шақырым жердегі ауылда уайымсыз тұрып жатқан жерінен бір күнде себебін айтпай жүк таситын вагондарға отырғызып, бірнеше күн жүріп, Қазақстанға, Тайынша станциясына басқа да отбасылармен әкеліп тастайды. Жолда бір үзім нанға зар болып, аштықтан, қатты суықтан қайтыс болғандары да болды. Үйсіз-күйсіз қалған адамдар алғашында не істерін білмеді. Мұндай жағдай қаншама мың отбасында болғанын елестету өте ауыр. Ішерге ас, киерге киім таппай жан қиналғанда  қазақ халқының қонақжайлығы, қамқорлығы арқасында қазақтар мен поляктар бір үзім нанды бөліп жеп, поляктар алғашқы жылы суық қытымыр қыстан аман шығып, өз үйлерін сала бастады. Бұл туралы Леонтина Вауловна былай дейді: «Знаете, когда нас привезли, мы же дети, много голодные. То так бегаем, просим у людей. Некоторые сами приходили, казахи нам приносили  лепешки. Нам всегда помогали. Благодарны им, потому что мы поумирали бы, не знаем, чтоб было, если б не казахи».

Бұл депортация — балалардың бақытты балалық шағын ұрлады, адамдарды Отанынан айырды. Поляктар қанша қиындық көрсе де, тағдырдың салған сынына болаттай төзіп, барлығына шыдады. Қаншама жылдардан кейін ақталса да, олар атамекеніне қайтпай, Қазақстанда қалды. Себебі, олар қазақ халқымен жақсы араласып жақын адамдардай болып кетті. Леонтина Вауловнаның айтуынша, «Я живу, потому что нам казахи помогали, люди помогали, приходили добрые люди. Мы благодарим казахов, что мы выжили, они нас принимали, как своих». Поляк халқының алғысының бір көрінісі ретінде Польша астанасының ең көрікті жерлерінің бірі — Вилянув ауданындағы көшелердің біріне «Қазақ көшесі» атауы берілген.
Бүгінгі қазақстандық поляк халқының өкілдері — мемлекет халқының ажырамас бір бөлігі. Қазақстандық поляктар республиканың дамуына өз үлестерін қоса отырып, Қазақстан мен Польша республикаларының арасында алтын көпір міндетін атқаруда. Тоқсан ауыз сөздің тобықтай түйінін айтсам, әлемде бейбітшілік пен бірлік болып, енді мұндай оқиға ешқашан да қайталанбасын деп тілеп, депортацияға ұшыраған әрбір азаматты ұмытпай есте сақтау жас ұрпақтың парызы деп есептеймін.

 

Татьяна БРЫНЗА

Жизнь и подвиг Марии Кухарской

Ее знают многие… Знают и любят. Вся жизнь польки Маруси Кухарской — это большой подвиг. Подвиг девушки-патриотки…

В один из апрельских теплых деньков 2009 года я со своими наставниками — старшими коллегами по кафедре С.К. Бердагуловой и А.Б. Кушпаевой направились на встречу с женщиной, которая внесла неоценимый вклад в Победу в Великой Отечественной войне Марией Петровной Смирновой-Кухарской. Раньше я знала о ней, но как оказалась потом, совсем немногое.

Встречала нас ее дочь Екатерина Николаевна Сапрыкина. Мария Петровна отдыхала, поэтому нам любезно предложили побеседовать за чашкой чая. Екатерина Николаевна вкратце  рассказала нам о своей маме, показала семейные фотографии, среди которых были фотоснимки военных лет. Потом нас ознакомили с документами и материалами, касающимися боевых подвигов Марии Петровны.

Не могу описать свои чувства, когда дотронулась я до полевого дневника, который Мария Кухарская вела во время войны. Эти пожелтевшие от времени странички содержали не только факты, цифры, имена, даты и события. Между строк можно было прочитать боль, страх потери близких, гордость, отвагу, и наконец, чувство победы. Руки задрожали от волнения, когда прочитала первые две записи в Трудовой книжке: «1941/ VII/28. Добровольное вступление в ряды РККА (фронт)», «1946/II/9. Демобилизована из РККА»…

Вскоре Екатерина Николаевна сообщила нам, что Мария Петровна готова принять нас. Когда мы вошли, у меня содрогнулось сердце при виде маленькой хрупкой старушки. Невольно в голове возникла мысль, на самом ли деле эта и есть та храбрая женщина, которая вынесла  с поля боя более 400 раненых солдат. Мы подошли к ней, познакомились, пожали ей руку.

Какую гордость испытываю я сегодня, вспоминаю ту встречу. Голос Марии Петровны был очень звонким, несмотря на возраст и пережитое. До сих пор помню его.

…Мария Кухарская родилась 17 октября 1921 года в селе Фернатия Балтовского района Одесской области. Окончила десятилетку как раз в 1941 г. Вспоминала, как неожиданно директор школы вызвал вечером и сказал, что выпускной будет не 22 июня, а двадцатого. А 27 июля, когда «через нашу слободку двигались отступающие части, я вместе с ними, безо всякой повестки ушла на фронт, упросив начальника медсанбата одной дивизии», — вспомнит потом Мария Петровна.

Сначала несла службу в санитарном поезде, а затем в 343 дивизии в пехотном батальоне санинструктором стрелковой роты. Санинструктором разведроты была с февраля 1942 по февраль 1943 годы. Через десять дней получила первое ранение. Сама вытащила осколок и перевязала себя. Первый ее вызов был 25-27 ноября 1941 года, когда дивизия вела бои с фашистами под Ростовом. В те дни Мария вынесла с поля боя 16 человек. Преодолев страх первых фронтовых дней Мария зарекомендовала себя как надежный товарищ. Однажды она смогла остановить в панике бежавших солдат. Про нее бойцы говорили: «Это Марийка Кухарская. Она под Таганрогом вернула на передовую артиллеристов, сбежавших с огневых позиций». После этого ее перевели в 402 отдельную разведроту, в которой она воевала больше года.

С июля 1942-го по февраль 1943-го участвовала в боях под Сталинградом. Бойцы очень любили и уважали ее. Восхищались ее бесстрашием. Они считали Марию своим талисманом. Про нее пели частушки, песни:

«Вспомним братцы-сталинградцы,

про горячие дела,

про Кухарскую Марию,

как она с разведкой шла».

24 октября 1942 года М.П. Кухарская, еще находясь в госпитале после очередного ранения, была награждена самой высокой по тем временам солдатской наградой  — Орденом Ленина за мужество и отвагу в спасении 421 раненого бойца и командира. Прикрепил ей орден сам Рокоссовский. Позже в одном из номеров военной газеты «Патриот Родины» в рубрике «Герои Отечественной войны» батальонный комиссар М. Марьясов написал небольшую статью под названием «Девушка  — орел». Он писал «С песней и шуткой идет Маруся в бой. И эта неисчерпаемая бодрость, жизнерадостность передаются окружающим бойцам, вдохновляют их на подвиги… Как орленок, облетает она поле боя и ни один раненый не остается без ее помощи».

На глазах ее выступили слезы, когда она вспоминала фронтового поэта Евгения Долматовского, опубликовавшего посвященное ей стихотворение:

«Мы на выручку

Волжской твердыни

По степям

И оврагам идем.

Об отважной дивчине,

О своей героине

Марусе Кухарской

Споем…»

25 декабря 1942 года с Марией Кухарской произошел особенный случай. Она рассказывает: «На подступах к Сталинграду противник, во что бы то ни стало, хотел вернуть занятую нашими высоту. Завязался бой. Двинулись фашистские танки, но их остановила наша артиллерия. Немцы откатились назад, а на ничейной земле остался раненый артиллерист лейтенант Костя Худов. Санитаров, которые пытались вынести его, убило. Поползли 2 овчарки-санитарки (я их там увидела впервые), их тоже убило. Я узнала о происходящем случайно — оказалось, что солдаты не хотели говорить мне, зная, что я кинусь спасать. И тогда я, сняв ушанку, встала во весь рост, сначала тихо, а потом все громче запела свою любимую песню «Я на подвиг тебя провожала» и пошла. Медленно и прямо шла к раненому. Умолкло все с обеих сторон — и с нашей, и с немецкой. Подошла к бойцу, положила его на санки-волокуши и повезла к нашим. Шла и думала, только бы не в спину, пусть лучше в голову стреляют. Вот сейчас… Последние минуты моей жизни… Но не раздалось ни одного выстрела… А уже следующим утром мы штурмовали высоту 137,8».

В августе 1943 года, по рассказу Марии, они продвигались на запад. На пути к Днепру оставался один крупный город — Полтава. Форсировали р. Одер. В наградном листе Кухарской написано: «Находясь непосредственно в боевых порядках рот, она своевременно выносила с поля боя, оказывала первую помощь и эвакуировала в санчасть раненых солдат и офицеров. Благодаря быстро оказанной медицинской помощи с ее стороны, умерших от ран в батальоне не было…». При форсировании Одера Мария Петровна была ранена в челюсть. Шрам хорошо виден на ее лице.

Последнего своего раненого сержанта минометного взвода Сергея Петровича Трофимова, 481-го по счету, Мария Кухарская перевязала на реке Эльбе.

8 мая 1945 года Кухарская вместе со своей 97-ой стрелковой дивизией вступила в Дрезден…

После войны Мария Петровна со своим мужем приехали на целину в Казахстан, в поселок Ленинградский. Стала работать патронатной сестрой.

Долгое время односельчане и соседи не знали о боевых подвигах Кухарской. Пока в 1972 году не пришло сообщение из Женевы о награждении Марии Петровны медалью Флоренс Найтингейл. Награда вручается, как свидетельствует надпись, за «Истинное милосердие и заботу о людях, вызывающие восхищение всего человечества». Мария стала 17-м лауреатом в СССР и 739-м в мире.

В ее архивах я нашла фото, где Президент нашей страны Нурсултан Назарбаев жмет руку Марии Петровне. На обороте надпись: «20 сентября 2002 г. Аллея славы.г. Кокшетау»

Героя Советского Союза она так и не получила. По словам Марии, из-за национальной принадлежности.

После разговора с Марией Петровной я задалась целью изучить ее архив. С разрешения дочери отсканировала военно-полевой дневник, военный билет, орденские книжки, трудовую книжку, два подтверждения о ранениях, вырезки из фронтовых газет, фотографии, материалы из литературных и художественных произведений. Распечатала и прошила весь материал. Один экземпляр подарила героине.

Мария Петровна умерла 25 сентября 2010 года.

Сейчас меня переполняет чувство гордости за то, что я была знакома с ней лично. Бережно храню копию архива материалов о женщине-героине. Жизнь и подвиг Марии Кухарской — гордость и пример для нынешнего поколения.

 

Светлана МАШКОВА

Отечества достойные сыны

Преемственность поколений… Сегодня модно произносить это словосочетание. Но задумываемся ли мы о том, что за ним стоит? На­столько ли казенное и официальное это понятие, как мы привыкли считать? Ведь преемственность — это путь от отца к сыну, от деда — к внукам, от прошлого — будущему. Вот и вся высокопарность. Естественное человеческое явление, которого, слава богу, ещё никто не отменял. И сколько не употребляй его в официальных речах, в жизни всё будет идти вперёд — от одного к другому, от предыдущих к следующим.

Невозможно построить патриотичное общество без преемственности, нельзя любить будущее и настоящее, забывая о прошлом. Даже таком страшном и трагичном, как военное. И пусть будут юбилеи, чествования, почитания героев былого времени — только искреннее, не из-под палки, не для галочки. Отмечаем круглую дату, а сами плохо знаем, чью и ради чего. Разумеется, молодёжь многого уже не застала, но память человеческая сильна всё той же (уже в третий раз упомянутой) преемственностью.

О чём речь, точнее, о ком, что предваряют все эти рассуждения? Подождите.

Бауыржан Момыш-улы — герой Великой Отечественной войны, писатель, военный теоретик. Герой многих книг: «Волокамское шоссе Бека, «На дальних подступах» и «В наступлении» Снегина, «Мои фронтовые друзья» Габдулина, «Во век не забуду» Кривицкого, в конце концов «Восхождение к отцу» — его сына, Бахытжана Момыш-улы. А ещё — масса повестей, стихов, спектаклей, фильмов, скульптурных произведений, человек, запечатлённый в ораториях и песнях. Целое направление в истории и литературе можно назвать Бауыржаниадой — и это не только моё мнение. И впервые сограждане по-настоящему его узнали именно как бековского героя. Ну, что же не самая плохая известность. Тем более, этим всё далеко не ограничилось, и Бауке (как называли его близкие) стал известен не только в Казахстане, но и далеко за пределами тогдашней Казахской ССР.

И так, приступим к небольшому исследованию: что знаем мы на сегодняшний день о юбиляре, которого, увы, уже нет с нами?

Бауыржан Момыш-улы родился в 1910 году в Джувалинском районе Джамбульской области, в семье скотоводов. Закончил девятилетку — по тем временам это было неплохо. После окончания школы сам стал учителем. В 1932 году был призван на военную службу, а через полтора года уже стал командиром запаса. После небольшого перерыва в 1936 году вновь возвращается в армию, служит в разных уголках СССР…

А потом был сорок первый. Момыш-улы командовал батальо­ном, а в ноябре генерал Панфилов уже представил его к Ордену Ле­нина. Но для него это было не карьерой. Это было жизнью и бедой — бедой второй мировой войны.

В звании старшего лейтенанта он принимает под командование 19-й стрелковый полк под Москвой, на 70 процентов состоящий, кстати, из представителей Средней Азии. И именно этот полк получил название «дикой дивизии» у фашистов — за бесстрашие перед врагом и отчаянностью в бою. В уже упоминавшийся Волокамск он привёл из окружения 690 (!) человек плюс технику и транспорт. Позже под его командование переходит 9-я гвардейская стрелковая дивизия. И все события, описанные им позднее в его книгах, были пройдены и пережиты самим Момыш-улы.

Безусловно, самой яркой страницей военной биографии Бауыржана было участие в боях за Москву в составе легендарной Панфи­ловской дивизии. Подвиг героев-панфиловцев, заслонивших собой столицу нашей тогда общей родины — из разряда тех, что переживут века и тысячелетия. И в памяти народной среди других имён в списке этих героев — имя Момыш-улы. В 1942 году он был представлен к званию Героя Советского Союза. Однако среди близких к Сталину кругов Момыш-улы слыл националистом и чуть ли не антисоветчиком. Награда обошла героя — перестраховщики из высших эшелонов сослались на несовпадение в данных о месте рождения. Словом, какая-то канцелярская неувязка, мелочь. Из-за этой «неувязки» вручение Золотой Звезды задержалось почти на пол века. Хотя, разумеется, только очень наивный человек мог не понять, что незначительная причина прикрыла собой «отрицательные характеристики», лежащие на столах «верхов».

Но тогда, собственно, было не до этого. И Бауыржан не гонится за наградами и званиями. Став командиром гвардейской дивизии, в сорок четвёртом он оканчивает Академию Генштаба, в которой позже преподаёт сам (после войны), занимаясь военно-педагогической работой. С января сорок четвертого ведет беседы-лекции в Алма-Ате, материалы которых позднее используются даже в зарубежной военной теоретике.

В 1956 году он выходит в отставку, в звании, если не ошибаюсь, гвардии полковника. В числе его наград — Ордена Красного Знамени, Отечественной войны I степени, Красной Звезды, Золотая Звезда Ге­роя Советского Союза. Последнюю он получил уже посмертно — в 1990 году, благодаря письму Н. Назарбаеву академика М. Казыбаева.

Что ещё? А ещё — писательская деятельность. Писал Момыш-улы на двух языках — казахском и русском. Был, кстати, одним из первых двуязычных писателей и лауреатом Государственной премии Казахской ССР. Из жизни он ушёл в 1982 году. Всё?

Скупые факты. Хотя, если обратиться к заслугам Момыш-улы, даже сугубо на военном поприще, предстанет впечатляющая картина. Он внёс изменения в Полевой устав Красной Армии, а его знаменитая «Синяя тетрадь» с наблюдениями и замечаниями стала учебным посо­бием в Военной Академии. Разработки его в области военной теоретике применяются сегодня в Израиле, Никарагуа, Кубе, Венгрии. Но это только один аспект его жизни и работы.

Момыш-улы стал известен и как писатель. «Наша семья», «Ис­тория одной ночи», «Фронтовые встречи», «Музей-aпa», «За нами Москва», «Кубинские встречи», сборник рассказов «Спина» — все эти произведения стали классикой военной литературы  в Казахстане. Они интересны тем, что основаны на документальных материалах, во мно­гих из них нет вымышленных событий и героев, автор стремится быть объективным, показывая героизм людей, но не скрывает и трагизма  событий, стремится не отступать от жизненной правды: то горькой и тяжелой, то радостной. Судя по всему, он сознательно не описывает цинизма войны, но при этом не ограничивает себя в изображении трудностей и досадных ошибок и путей их преодоления. Его книги полны светлой веры в человека и человечность. В автобиографической повести «Наша семья» писатель ярко и точно рисует жизнь казахского аула. Вплетенные в авторский текст легенды и чисто народный юмор делают это произведение своеобразным поэтическим доку­ментом далекого времени.

Многие из цитат, взятых из этих книг, стали девизом для целого поколения: «На войне, — пишет он, — занимаются тем, что убивают друг друга. Но не только убивают. На войне обретают друзей. Перед лицом смерти каждый становится самим собой, хочет он этого или нет». Эти слова  Бауыржана Момыш-улы, приведённые в книге его сына «Восхождение к отцу». Именно эти восхождения и поддерживали Момыш-улы во фронтовые годы, давая ему силу и умножая решительность и мужество — в каждом замученном оккупантами он видел своих отца, сына, сестру, мать. Наверное, это и придавало ту жизненную правдивость его фактически документальным произведениям. Уже говорилось, что писал он на двух языках и, по отзывам М. Ауэзова, «…на русском… лучше, хотя казахский… знает прекрас­но». Должно быть, здесь и есть то самое сочетание патриотизма с ин­тернационализмом, о котором говорили его современники.

А если говорить о творчестве вообще, то Момыш-улы всегда был против формализма в литературе, в чём сегодня мы, увы, преуспели. Что в стихах, что в прозе — возврат к декаденству начала XX века (уже прошлого!) и полное отсутствие мысли. Бездумно повторяем за другими. Бауыржан не хотел идти проторенным кем-то путем, как не хотел, и быть «гражданином запаса». Всю жизнь он стремился быть в действии, в честной и полезной работе. Он не терпел притворства и фальши в людях, утверждая, что красота — в правде. «Правда — самое питательное средство для воспитания чувства долга, мужества, высо­кой нравственной чистоты, неколебимой воли, верности своему долгу», — это его слова. Не любил он и словоблудия и демагогии, отвергал лесть и несправедливость, говоря: «Не хвалите меня без меры, не терзайте меня без вины». Даже гордость, по его мнению, должна быть скромной и потаённой. Не терпел «двойного дна» у людей — скрытой под личиной второй натуры. В то же время утверждал, что нельзя отказывать в доверии всем. А людей с «двойным дном» нужно небояться — нет врага, которого невозможно победить смехом. Что он и делал. Смеялся (и презирал) над завистниками, подхалимами. Зависть, по его словам, есть «осознание превосходства другого и собственного бессилия и никчёмности». Но всем этим неприятным бытовым моментам и царапинам он старался не придавать значения, как бы они ни точили изнутри.

Всю жизнь он «обуздывал себя сроками», помня об обязанностях и долге. Долг он считал самым высоким интеллектуальным понятием, совмещающим в себе «ум, чувство, волю, совесть, честь, справедливость, правду и любовь». «Я хочу жить, — говорил он, — но жить не для себя, … для казахского народа, в этом — смысл всей моей жизни, слу­жение народу — цель всего пути Момыш-улы. «Без народа — нет героя», «Почитай народ за бога» — разве эти слова не говорят о преклонении перед людьми как перед высшим идеалом? И народ платил ему благодарностью. Народ приветствовал Бауыржана, явившегося без приглашения (единственного оставшегося в живых панфиловца не пригласили!) на открытие мемориала, посвященного подвигу Панфиловской дивизии. Приглашение оказалось ненужным, никто не посмел преградить дорогу герою войны. А к препятствиям со стороны властей ему было не привыкать — он постоянно находился в оппозиции, в своё время критикуя самого Брежнева. Власть опомнилась немного позднее, признав заслуги Момыш-улы.

Многое можно вспомнить об этом человеке. О том, например, как потрясён и одновременно обрадован был он, когда его вернувшегося с фронта с подарками, купленными по пути домой в московских магазинах, маленький сын заподозрил в мародерстве. Потрясён — поскольку за всю свою жизнь нитки чужой не взял, а обрадован — потому что сын растёт честным и порядочным человеком. Или о том, как отчитывал Бахытжана, из любопытства засмотревшегося на драку: нельзя, дескать, чью-то беду рассматривать как зрелище. Или о том, как отдал все семейные накопления соседям, у которых украли казённые деньги. Да мало ли…

Много цитат можно привести, много слов вспомнить о дружбе, которую он называет цепью, сковавшей вместе разные судьбы. И, «когда цепь перестает тебя тяготить, ты поймёшь, что родилась дружба», говорил он и о той самой преемственности поколений, рассуждая, что «хоть и падет лев, пытаясь сорвать с неба луну, но льве­нок продолжит дело, достигнув большего». К сожалению, деградацию современной молодёжи он тоже предвидел, замечая её ростки уже в то далёкое время.

Чего стоит фраза о трёх мирах — реальном, внутреннем и со­стоящем из того, «как сам человек видится другим». И все эти миры были развиты в Момыш-улы высоко и достойно. Это подтверждают и отзывы современников о нём. А. Ипмагамбетова в своей статье называет его человеком-легендой. «Гордый тулпар, не терпевший узды», — это уже слова сына Бахытжана. Племянник М. Дюбаев вспоминает о том, что Бауыржана величали «Ер Бауке» (Ер — означает «герой из героев»). Он любил всё, что пишется с большой буквы, до послед­ней минуты живя самыми высокими идеалами. Его называли офицером нового мышления и действия. А. Бакаев называет его офицером, сочетавшим патриотизм с интернационализмом и не думавшим о карьере. А Ч. Айтматов и М. Шаханов характеризуют Момыш-улы словами, вынесенными в эпиграф этого сочинения. Наверное, человек, о котором так отзывались, заслуживал всех этих слов. И не зря твор­чество его известно далеко за пределами Казахстана. Петр Вершигора подметил: «Став писателем, он совершил второй подвиг».

«Не только поделиться опытом, но и рассказать о собственных ошибках», — пишет Бауыржан, говоря о цели своих книг. Наверное, это и возвысило его как писателя и как человека. Но сам себя он никогда не ставил выше других, этот легендарный комбат, личной храбростью поднимавший бойцов в атаку в битве под Москвой. Он был человеком — с большой ли буквы, с обыкновенной — суть ли важно? «Отцы живут высоко», писал его сын в книге о Момыш-улы. Он уже занял свою высоту. Нам предстоит постичь её, не забывать, не обойти стороной. Наше восхождение к таким личностям только начинается. Пусть оно будет достойным и почтительным. Те, кто ждёт нас на тех вершинах, этого заслужили.

 

Елена ЯВОРСКАЯ

Слово «депортация» вызывает у меня  чувство скорби. 

Слово «депортация» вызывает у меня  чувство скорби.  И  в то же время  восхищение и преклонение перед  мужеством и силой духа  люде, вынужденных оторваться от своих  домов и  ехать на голое место летом  1936 года.

Хочу рассказать о судьбе моей семьи Яворских- Поплавских.  Дедушка  Яворский Бернард  Антонович  и  бабушка Камиля Францевна( в девичестве Поплавская) и их трое детей Эдвард, Мария и Люся до 1936 года жили в Житомирской  области  (Барановский район,  село Полянки).    О  предстоящем  выселении  семью предупредили за два дня, а куда и за что никто не  объяснял.   И вот в июне  1936 года  в товарном вагоне  семья  отправилась  в путь.

Переезд  в вагоне  длился две недели и если бы не корова, которую было разрешено взять с собой, поскольку в семье трое маленьких детей, они  бы не выжили.  Младшей   дочери Люсеньке было  на тот момент  1,5  года, средней Марусе — 3 года и старшему  сыну Эдварду 5 лет.  Эшелон привёз их до станции Акмолинская, дальше в степь вывезли на грузовике.

На большой степной территории были заранее отмечены места создания новых поселений. На месте будущего села стоял столбик с табличкой, а на ней цифра с номером поселения.  Голая степь, наспех сколоченные бараки, но люди не роптали, а строили своё жильё.  Первым  домом семьи Яворских была землянка  из глины и соломы.   К зиме глиняные стены  ещё  успели  просохнуть, но пришлось заселиться.  Дед  выложил печь своими руками, было очень уютно.  Как и все переселенцы, они смирились с мыслью, что уже никогда не вернутся в свои родные места.  Жили, трудились в колхозе, в будущем  село назовут Каменка.

Чтобы удержать народ, в селе был  комендантский  режим.  Каждое село стало своего рода лагерем, где хозяйничал комендант. Он сам решал, кому можно сходить в соседнее село, а кому — нет.  Для всех была обязательной явка два раза в месяц для отметки в комендатуре.

Мой дядя — Вацлав Поплавский, служивший в  соборе Божьей Матери Неустанной Помощи  и издавший  двухтомник  под  названием  «Земные десятилетия» пишет: «В человеке заложено умение приспосабливаться в любых условиях жизни. То, что для него необходимо, чем он живёт, но кем-то подавлено, запрещено, уходит в  глубину сердца, души, и человек  оказывается в подполье. Так было и с верой».  Бабушка, дед  и все жители села  тайно собирались по воскресеньям в молильном  доме и молились иконе Божьей Матери Неустанной Помощи, которую  взяли себе покровительницей. Оригинал этого удивительного образа хранится в одном из  храмов Рима.

После 1954 года были  амнистированы священники и в Каменку стал приезжать  ксёндз  Бронислав Джепецкий, служивший  в  то время в  приходе села  Зелёный Гай.  Люди в селе воспряли  духом…

Обычно важность  события  начинаешь глубже понимать через годы.

Участвуя в жизни общества «Полония» г.Павлодар и являясь волонтёром,  я  встретилась  с Марией  Боброгорской, 85-летие которой не так давно отметили.  Мария Боброгорская  и её семья также подверглась  репрессиям тех времён.  Проживая в Павлодаре, она длительное время активно участвовала в жизни польского общества и костёла , вырастила детей  и  внуков  и не ропщет на судьбу.  Я и учитель польского языка — пани Мария Дронк  часто бываем в гостях у Марии  Доброгорской.  Очень  жизнерадостный и приветливый человек.  Пани  учительница  общается  с Марией на родном языке и улыбка не сходит с  её лица. Несмотря ни на какие трудности прошлого, душевные ценности  не утрачены. Мне очень приятно  встречаться  с  этими людьми.

Закончить  хочется  словами  из стихотворения  Вацлава  Поплавского:

Снова май цветёт под  окном  моим

Белой  яблонью и сиренью.

Солнце мир ласкает счастьем  земным,

Маня нас космической далью.

 

newstaraz.kz