«Сам удивился, когда получилось»: Бывший повар рассказал, как стал тату-мастером в Астане (ФОТО, ВИДЕО)

Мы явились вовремя, не зная чего ожидать внутри. И оказалось, зря беспокоились. Нам дружелюбно предложили тапки и бахилы. И вот так, весело шурша целлофаном об пол, мы удобно устроились и стали лицезреть завораживающий процесс создания рисунка на теле, пока собеседник рассказывал некоторые факты из своей жизни.

По признанию Олега, он сделал себе первую татуировку в 15 лет, причем с выбором ему помогали родители.

«Когда меня спрашивают о том, как родные относятся к моей профессии, я всегда отвечаю, что моя мать художник, а отец – байкер, и вопросы отпадают сами собой. И это на самом деле правда. Мама не была в шоке от того, что я начал забиваться и забивать людей, потому что первую татуировку мы выбирали с мамой. А отец посоветовал мне найти хорошего мастера, чтобы не пролететь», — рассказал мастер.

По его словам, он рисует со школы, но «почему-то всегда выбирал для себя какие-то кардинально другие занятия».

«Я повар по образованию. На первом курсе понял, что это не совсем мое, что я просто люблю готовить, а делать это из-под палки не очень хочется. Поэтому я стал заниматься тем, что мне нравится, хотя было нелегко. Я даже несколько раз пытался с этим завязать, но это как наркотик. Профессионально я занимаюсь татуировками 5 лет. Хорошо помню свою первую тату: сделал своей одногруппнице на пояснице готический крест с крыльями. И вы не поверите, я сам тогда удивился, потому что он получился, и отлично зажил. К слову, тогда я не брался за сложные татуировки, чтобы не понаделать людям того, о чем они потом будут жалеть. Не нажил себе в этом плане врагов», — сообщил Олег.

Кроме того, молодой человек понятия не имеет, сколько же у него татуировок.

«Много. Я бы сказал, что перевалило за двадцатку. Есть большая такая идея, и когда она осуществится, то у меня будет одна большая татуировка», — мечтательно говорит молодой человек.

Приступая к расспросам о его профессиональной деятельности, и попутно наблюдая за манипуляциями с красками, я спрашиваю о том, как же люди обычно узнают его стиль.

«Как у любого художника есть какие-то моменты в работах, каждого мастера легко узнать. Все достаточно просто. Фишек особо никаких нет, каждый мастер работает одинаково, просто делает упор на тот стиль, который нравится. Я предпочитаю черно-белый реализм, причем ко мне приходит больше девушек, чем парней», — замечает Олег.

В процессе разговора мои ванильные представления о том, что девушки предпочитают цветные картиночки, были абсолютно разбиты о железный аргумент: «Девушки только вначале предпочитают цветные татуировки, а потом со временем они хотят более серьезные и сложные работы».

«С возрастными ограничениями дела у нас обстоят весьма строго, также как в случае с сигаретами и алкоголем — 18+. И даже если мама приведет своего 16-летнего ребенка и разрешит ему сделать татуировку, то это не значит, что я буду ее делать. Для этого и нужна консультация, чтобы понять, нужна ему эта татуировка, созрел ли он к своим 16 годам к ней. Вообще, люди приходят абсолютно разного возраста. Как-то у меня делал татуировку 70-летний дедушка, мотивируя это тем, что собрался на тот свет и захотел сделать себе крест. Сказал, что всю жизнь хотел сделать себе тату, и раз пошла такая пьянка…», — абсолютно серьезным голосом заключает мастер.

По мнению Олега, сейчас люди «более подготовленные, научились смотреть работы и выбирать нормальных мастеров».

«Это раньше было, что девочки по классике жанра делали себе первые татуировки в виде знака бесконечности или надписи «love». Раньше, пришел в первую попавшуюся студию, по каталогу выбрал себе татуировочку и тебе тут же ее сделали», — поделился молодой человек.

«А где чаще всего просят набить тату? Плечи, спина?», — любопытствую я.

«Да веееезде», — лениво тянет фразу собеседник. А потом, видя, что меня такой ответ не очень-то устраивает, добавляет: «По большей части люди делают тату на открытых местах, потому что татуировка — это своеобразное украшение тела. Люди хотят, чтобы это было видно. Иногда приходят, конечно, люди из госсектора. Обычно такой человек сразу рассказывает, где работает, какую одежду носит и приходиться ли ему раздеваться идя, например, в баню».

Тут по комнате проносится небольшой ураган хохота, а когда он стихает, Олег сообщает: «Ну а что? Нормальное явление, в баню с начальством. Я не делаю татуировки таким людям, потому что с ними потом возникает миллион проблем. Если мы согласимся на его «хочу», потом он все равно придет к нам, только в соседний кабинет на удаление. А удалять сейчас проблематично».

Глядя на кушетку, где, прикрыв глаза и морщившись от боли, лежит девушка и стойко терпит все невзгоды ради прелестного цветка у себя на лопатке, я интересуюсь «болезненной» стороной вопроса.

«Если человек совсем не может терпеть боль, то мы просто переносим все на другой сеанс. На второй сеанс уже станет полегче. Ну вот, например, мы можем поработать сегодня, потом через две недельки все подживет, и поработаем еще. До тех пор, пока вся татуировка не будет готова. С обезболивающим мы стараемся не работать, потому что эффект минимальный и от этого больше вреда», — категорично заявляет мастер.

«Татуировку нужно чувствовать», — неожиданно вступает в разговор мужчина, которому наносят на спину огромное черно-белое тату.

Я шокировано хлопаю глазами, не совсем понимая, как это можно вытерпеть, но преступаю к следующему вопросу, спрашивая, какие вопросы могут привести мастера в бешенство.

Мне хором отвечают сразу оба татуировщика, находящиеся в тот момент в комнате: «Временные татуировки!», и Олег начинает рассказывать, что таковых не бывает, так как «это все придумано гастролерами, которые приезжали в город, зазывали людей, делали им тату и говорили, что они сойдут через месяц или год, а через год они не сходили!».

Далее мастер порассуждал о некоторых стереотипах, зародившихся в отношении татуировок и обладателей тату. Например, он подтвердил популярное мнение о том, что «если сделаешь одну татуировку, то уже не сможешь остановиться». Мастер уверен, что вопрос только во времени.

Он считает, что люди абсолютно зря волнуются о том, как будут выглядеть в старости, ведь «все мы будем в старости выглядеть, мягко говоря, не очень, и то, что это не очень будет разрисованным — ситуацию не ухудшит. К слову, это дополнительный стимул, чтобы держать тело в форме».

Разглядывая все новые и новые штрихи, которыми обрастает рисунок на коже, я вопрошаю, как же люди не теряются в этом огромном выборе вариантов для тату.

«Если человек приходит, все плохо, у него нет вообще идей, голова пуста, то человек просто не готов. Помочь с выбором-то мы можем, но нужно же за что-то зацепиться. Мы здесь не советуем, не предлагаем, а просто дорабатываем. Иначе потом люди, которые проснулись утром с мыслью «хочу», а назавтра думают совсем по-другому, вернуться и спросят у нас: «Что за хрень вы мне насоветовали?», — вопрошает мастер.

Олег искренне удивляется тому, что люди могут зависеть от общественного мнения, и советует им сходить к психологу, поднять свою самооценку.

«Даже со временем бесят эти косые взгляды. У нас еще осталось постсоветское мышление, что если у тебя тату, то ты из мест не столь отдаленных, приписывают всякую всячину. Хотя в 90-е некоторые просто делали тату дома, и получилось не очень хорошо. Кто-то приходит удалять, кто-то корректировать. Девушки часто приходят перекрывать шрамы после кесарево или аппендицита, иногда сильные ожоги перекрываем», — сказал мастер.

Узнав все, что интересовало, мы направили свои стопы в холод и слякоть осенней непогоды. Однако, выйдя из двери, поймали абсолютно недружелюбный взгляд прохожего, шагающего по своим делам с мешком картошки наперевес.

«Адское место», — довольно громко заявил он, поплотнее нахлобучил кепочку на глаза и ушел в закат.