Жизнь китайских казахов шокировала американца (фото)
Более шести лет турист из США Дэннис Кин собирал информацию о беркутчи для своего вебсайта в рамках центрально-азиатского проекта о соколиной охоте.
Была проделана определенная работа в Монголии, Кыргызстане, Таджикистане и Казахстане. Но он всегда хотел побывать в китайском Алтае, где живут керейские и найманские беркутчи. И вот его история.
Получив грант от Central Asian Falconry Project на съемку устных интервью с охотниками, я в течение всех новогодних каникул добрался в их края благодаря поезду, автобусу и такси.
Мы въехали в Китай через казахстанский город Зайсан. Как только мы оказались в Китае, местные власти с подозрением к нам отнеслись. Пограничники долго разглядывали мои фотографии на сотовом телефоне, миллион раз рассматривали мой паспорт, ведь они впервые видели вживую американца. После чего спросили, какого черта я приехал в Чингил, что на северо-западе СУАР.
Мы хотели встретиться с несколькими беркутчи, но властям сказали, что просто как туристы хотим путешествовать по Синьцзяню. Так что на вопрос пограничника мы на местном казахском диалекте пограничнику сказали следующее “Ойнап жүрміз!”, что было, конечно же, смешно.
Перед тем как туда приехать, мы учили местный диалект. Например, там чаще всего используют в отношении отца слово «баба», а не “әке”, а вместо «SMS» говорят “келті хат”.
Пока мы пересекали границу, мы познакомились с несколькими казахами, которые, будучи оралманами в Казахстане, возвращались на родину, в Китай. Они отлично говорили на казахском и китайском языках. Так что парни хорошо помогли нам в общении с местными представителями власти.
Очень гостеприимный народ. Так, один из казахов по имени Екпин пригласил нас к себе домой в Коктокай. Он жил в хорошем доме с подогревом полов и большим телевизором, что говорит об удивительном экономическом буме в Китае, который достиг даже такого захолустья в Алтае.
Екпин любезно пригласил нас за дастархан, на котором присутствовали такие яства как бешпармак (который они называют «ет»), кристализованный сахар «музкант», конское масло «ак май» и чашки с зерном «тары».
Когда дома я смотрел на эти города на карте, я представлял себе аулы с маленьким домишками и ослами во дворах. Но не описать уровень моего удивления, когда я увидел перед собой городки с современной инфраструктурой. И море китайцев, которые совершенно не понимают казахский язык.
Культурная разница между завезенными в Алтай китайцами и местными казахами существенная. Об этом даже наглядно свидетельствуют полицейские пункты, забарикадированные от «вражеского огня». Что говорит о том, что власти опасаются возможного возникновения конфликта между этими группами населения.
Как только мы оказались в городе, нам пришлось пройти регистрацию в отделении полиции. Благодаря Екпину нам удалось обойти все бюрократические проволоки, а также легко найти тех, кто был необходим для нашего исследования.
В городе Чингил, где мы дольше всего гостили, к нам в дом наведывалась полиция с оператором из департамента Пропаганды, который нас постоянно снимал. Эти люди попросили не проводить исследования в области щепетильных вопросов. А люди из бюро народной безопасности, пригласив нас в чайхану, попросили покинуть город. Когда один из представителей властей захотел сделать со мной селфи (для рабочей записи, видимо), я в шутку тоже потянулся за своим сотовым телефоном, но он, как ошпаренный, тут же сказал «Нет, нет! Не надо!».
Девушка из департамента Пропаганды заверила нас, что в Алтае официально запрещена соколиная охота. Но было понятно, что этот вид охоты был частью идентификации казахского народа, и нас интересовало именно это. Брошюры в отелях зазывали побывать на фестивале соколиной охоты в Монголии, изображения охотников красовались на некоторых зданиях, а мозаика соколиных охотников украшала стену местного музея. В свое время чингильский округ славился фестивалями беркутчи, и это место даже считалось столицей «игл хантеров» казахской части Синцзяня.
Несмотря на то, что Чингил насчитывает всего 30 тысяч жителей, его музей более впечатляющий, чем алматинский с населением в два миллиона. Наиболее интересным сектором стал для меня уголок этнографической выставки, где были запечатлены многие традиции казахского народа, которые были когда-то утрачены в самом Казахстане. Вы знаете, что казахи одним из первым научились кататься по снегу? Они стягивали ремнями лошадиную шкуру к деревянным доскам и таким образом передвигались по глубокому снегу, охотясь на оленей в зимнее время. Алтайские казахи очень сильно гордятся этим фактом, интересно, есть ли что сказать по этому поводу тем, кто сейчас на Шымбулаке?
Будучи в Чингиле, мы заметили установленную на холме китайцами пагоду и захотели осмотреть оттуда весь расстилающийся край. Горы там поистине прекрасны, но еще больше меня удивил снег. Он был такой белый и чистый, что глаза слепило от яркости. В других городах, типа Урумчи, небо постоянно серое из-за смога от труб заводов и фабрик, а здесь, на Алтае, оно чистое. А дышать местным воздухом было большим наслаждением после алматинского смога.
В конце концов нам удалось договориться с китайской полицией, что мы можем оставаться здесь столько, сколько нам захочется. После двух дней в Чингиле мы отправились в деревню Бумаган, чтобы увидеться с опытными кусбеги Турсымбеком, Курманбеком и Маденом. Курманбек был главой местного общества беркутчи. Он пригласил нас к себе, познакомил нас со своими коллегами по соколиному цеху. Также он дал нам небольшое интервью о своем хобби.
Бумаган — это небольшая деревушка с 70 семьями. Она находится рядом с монгольской границей. Часть казахов все еще уезжает летом для работы на джайляу, но основная часть уже ведет больше оседлый образ жизни. Тем не менее, практически каждая семья имеет юртообразную постройку в своем дворе, где хранит продукты и прочие предметы.
Как и в других деревнях, там нет серьезной инфраструктуры, поэтому дома отапливаются на угле, а умываться приходится из умывальников или тазиков. Когда мы умывались, дети помогали нам, подавали тазик с водой и полотенца.
Я был очень удивлен, будто снова оказался у себя на родине в США, когда узнал, что местные казахи не снимают обувь, когда заходят в дом! Женщины постоянно вытирают кафельные полы шваброй, а люди снимают обувь, только когда садятся на топчан, который есть практически в любом доме. Это отличное место для чаепития, отдыха и бесед.
Традиционно семьи здесь большие. Несколько поколений живут вместе под одной крышей. Частная жизнь и одиночество здесь не в почете. Однажды в одном из домов мы пять минут потратили на то, чтобы понять, кто кем и кому приходится. Столько двоюродных и троюродных братьев и сестер, а также соседей и друзей мы еще не видели. Многие семьи имеют в своих домах на стене групповые портретные снимки на фоне алтайских гор.
Гостеприимство здесь, конечно же, легендарное. Каждая семья немедленно усаживала нас к себе за стол и давала чашку за чашкой настоящее коровье молоко и «сары май» с хлебом. Питье пяти кружек молока в один присест, а через пару часов еще пяти было большим вызовом для меня. Еда просто великолепная, наверное, потому, что все сделано своими руками. Например, нам подавали алтайский куырдак. Для этого блюда мясо очень мелко нарезано. Если куски мяса покажутся гостю слишком большими, он может обидеться.
Тем временем мы снимали интервью о соколиной охоте. Благодаря общению с беркутчи я узнал много нового: как они ловят птиц, тренируют их, и что они используют для этих целей. Меня больше всего интересовали личные истории. Как они открыли соколиную охоту для себя? Что они помнят о своей первой охоте? Каких наиболее известных беркутчи они встречали в своей жизни? К счастью, все кусбеги, с кем мы имели дело, были словоохотливы и интересны в беседе.
Например, Курманбек поведал о своей самой любимой породе орлов, которая называется алтайская акиеги. Он рассказал, что его птица была на редкость большой. Однажды она была смертельно ранена в бою, и тогда он отрезал на память ее голову и до сих пор хранит ее в качестве талисмана. Голова птицы висит сейчас на стене в зале.
Курманбек также нам рассказал о знаменитом на весь китайский Алтай кусбеги по имени Тиней и его птице Сары Кус. Когда-то птица так сильно привязалась к охотнику, что после его смерти еще много лет прилетала на его могилу, словно преданный пес Хатико.
Одно из больших отличий между казахстанскими и алтайскими беркутчи — это вот такие пышные и красивые головные уборы. У казахстанских таких нет!
Мы узнали, что разновидностей головных уборов у казахов очень много. Есть и Кирей тымак (четырехсторонний), и Найман тымак, имеющий округлую форму. Мех очень мягкий и нежный, сделан он из меха на лисьих лапах, что весьма сильно ценится в народе.
По окончании нашего пребывания в этом дивном месте Бумаган, нас пригласили на той Тусау кесу. Семья сняла в аренду тойхану и мы танцевали под шипящий и барахлящий караоке, где играла казахская поп-музыка. На правах почетных гостей мы с моим другом Ерланом получили бараньи уши, а также были приглашены в центр танцпола на Кара Жоргу.
В последний день пребывания в чингильском округе мы попрощались с друзьями из Бумагана и поехали в другую деревню, чтобы встретить охотника по имени Нургазы. И здесь перед нами предстал красивый орел.
Китайские власти пытаются бороться с соколиной охотой, объясняя это борьбой за сохранение окружающей среды. Но Нургазы является аксакалом, которому нечего терять. Не будучи членом коммунистической партии, он избежал давления со стороны властей ввиду его возраста.
И вот, когда Нургазы показал нам орла, я уверенно сказал себе, что поездка оказалась удачной. Мы исколесили весь Синьцзянь в исследовании традиций, чтобы найти одного из последних беркутчи, и вот он был перед нами.
Величественный, со своими секретами и богатой историей — вот каким перед нами предстал казахский Алтай в Китае.
Винтоверт DeWalt PowerStack DCF850E1T-QW АКБ и ЗУ в комплекте