Версии катастрофы Fokker-100 Bek Air под Алматы
Тем временем, озвучены версии авиакатастрофы казахстанского самолета 27 декабря под Алматы. Их три. Основная — обледенение судна. Но не исключаются и ошибка экипажа, и отказ техники. Специалисты изучили информацию чёрных ящиков, опросили всех причастных к полету. Официальное заявление по этому поводу в конце недели сделал заместитель премьер-министра. Журналистов, приглашая на встречу, сразу предупредили — вопросов не задавать. Постарались рассказать всё подробно и так. По минутам, и даже секундам, восстановив хронологию произошедшего и подчеркнув: окончательные выводы — после полного завершения расследования. Однако вопросы пока всё же остались. У независимых экспертов тоже есть свои предположения. И они тоже — не категоричны. Также в случившемся присутствует коррупционная составляющая. Детально всё расскажет Айгуль Мухамбетова.
ЮРИЙ АНТИПОВ, НЕЗАВИСИМЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ ЭКСПЕРТ: «Тяга была недостаточна. Это не может быть лед»
27 декабря. Раннее утро. Самолет из Алматы вылетел в столицу. На борту 98 человек: пассажиры и члены экипажа. Через несколько минут Фоккер-100 исчезнет с радаров. Так и не набрав высоту, лайнер аварийно приземлится «на брюхо», выкатится за пределы взлётно-посадочной полосы, снесёт забор и остановится, врезавшись в двухэтажный коттедж.
Эта трагедия накануне Нового Года унесла жизни двенадцати человек. 69 пострадавших, среди которых 9 детей. Сейчас почти все пациенты выписаны. Однако страшные воспоминания останутся с ними надолго, если не на всю жизнь.
В тот день в свой рейс, как обычно, вылетел 37-летний бортпроводник Мурат Сахов. За несколько дней до трагедии у его супруги Шахноз было плохое предчувствие. Женщина отгоняла нехорошие мысли, проводила мужа на работу, а спустя несколько часов узнала о крушении самолёта. Чувства, которые ей пришлось пережить, пока не узнала, что с её Муратом всё в порядке, до сих пор не дают покоя.
ШАХНОЗ САХОВА, СУПРУГА БОРТПРОВОДНИКА М. САХОВА:
«Он сейчас пока сам ходит в шоковом состоянии, он об этом вообще не хочет разговаривать. Он с трудом вспоминает кое-какие детали. Ему тяжело на эту тему разговаривать».
А детали просты – в момент падения Мурат Сахов находился в хвостовой части самолёта и остался жив. Отец троих детей тогда помнил только то, что он – бортпроводник, его миссия – забота о пассажирах, хотя после подобных
крушений с полными баками топлива велика вероятность взрыва. Тем Мурат и занимался, до последнего помогал людям выбираться из лайнера, рискуя собственной жизнью.
ШАХНОЗ САХОВА, СУПРУГА БОРТПРОВОДНИКА М. САХОВА:
« Он не растерялся, он сам по себе такой отзывчивый, добрый человек и он не думал, говорит, об этом. О семье, о детях он не думал. Он говорит, я был от этого отключён и в моих целях был больше помочь людям, не растеряться и до конца свою работу сделать».
Теперь хорошо сделать свою работу должны те, кто занимаются расследованием причин авиакатастрофы. Это важно, потому что только полный и честный разбор деталей происшествия поможет избежать подобного впредь, не допустит того, чтобы ещё для кого-то рядовой полёт стал последним. Уже спустя несколько часов после крушения назвали обобщённые версии, которые, впрочем, традиционно в первых рядах: ошибка пилотов или технические неполадки. Позже добавились возможные неполадки в работе служб навигации и погодные условия. Спустя две недели после трагедии, официально представлены аргументы и версии правительственной комиссии. Но всё же с пометкой – предварительные.
РОМАН СКЛЯР, ЗАМЕСТИТЕЛЬ ПРЕМЬЕР-МИНИСТРА РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН:
«Комиссия отмечает факт о не исключении вероятности отложения льда на поверхности воздушного судна, простоявшего на стоянке около двух суток. С учетом изученной метеорологической информации и анализа параметрических данных бортового самописца основной версией случившейся катастрофы является версия обледенения воздушного судна».
Два дня в алматинском аэропорту и неполная обработка самолёта жидкостью против обледенения. По мнению экспертов комиссии, именно это могло привести к появлению на корпусе льда, который до вылета никто не заметил, но который привёл к фатальным последствиям.
РОМАН СКЛЯР, ЗАМЕСТИТЕЛЬ ПРЕМЬЕР-МИНИСТРА РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН:
« По решению командира воздушного судна было принято решение об обработке только стабилизатора противообледенительной жидкостью тип-1. Крылья самолета не обрабатывались».
Одну из версий авиакомпании Бек Эйр, звучавших ранее – о спутном следе – комиссия отмела. Впрочем, ещё до этого в службе навигации решительно отвергли вероятность того, что завихрения, оставшиеся после самолёта, вылетевшего ранее, могли раскачать борт Фоккер-100. Что происходило в тот момент в кабине пилотов, рассказали по данным расшифровки записей.
РОМАН СКЛЯР, ЗАМЕСТИТЕЛЬ ПРЕМЬЕР-МИНИСТРА РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН
« В 7 часов 20 минут 53 секунды начал развиваться правый крен воздушного судна, на что командир воздушного судна реагирует фразой: «Что такое?» В 7 часов 20 минут 54 секунды второй пилот ответил: «Не знаю, что такое. Стабилизатор, тормози». В 7 часов 20 минут 57 секунд командир воздушного судна, реагируя на действия второго пилота, произносит фразу: «Не нужно, что ты делаешь?». При этом, наиболее вероятно, командир воздушного судна перемещает рычаги управления двигателем во взлетный режим, сопровождая эти действия фразой: «Поехали, ушли, ушли»».
Что по этому поводу говорит второй пилот, который выжил – неизвестно. В больнице к нему журналистов, понятное дело, не пускают. Однако и на оглашении первых итогов работы комиссии вопросы задавать не разрешили. Командир воздушного судна – 58-летний Марат Муратбаев – погиб. Коллеги называют его профессионалом с большой буквы, пилот знал своё дело досконально. Больше 20 тысяч часов в небе. Независимые эксперты, которые параллельно с официальными следователями, тоже изучают детали и выдвигают версии, соглашаются с тем, что экипаж после возникновения проблем при взлёте сделал возможный максимум, чтобы приземлиться с минимальными потерями. При этом российский специалист Юрий Антипов не считает, что обледенение можно считать ключевым фактором, приведшим к трагедии.
ЮРИЙ АНТИПОВ, НЕЗАВИСИМЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ ЭКСПЕРТ:
« Могли в этот момент подвести двигатели. То есть тяга была недостаточна для того, чтобы самолёт ушел в небо. Других факторов нет. Это не может быть лед, о котором тоже сейчас говорят, что самолет мог обледенеть. На набор скорости даже ледяного самолета это никак не сказывается. Да, на управлении при отрыве начинаются проблемы с обледеневшим самолетом, но здесь мы видим, что скорость не была достигнута нормальная».
К слову, в то утро из аэропорта Алматы вылетело ещё несколько самолётов, в том числе ещё один Фоккер-100 компании Бек Эйр, которые не обрабатывали жидкостью против обледенения. Все рейсы завершились благополучно. Поэтому предварительную версию – обледенение – ещё перепроверят. Работа комиссии, куда, в том числе, вошли международные эксперты, продолжается.
ВИКТОР СОРОЧЕНКО, ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ДИРЕКТОР МЕЖГОСУДАРСТВЕННОГО АВИАЦИОННОГО КОМИТЕТА
«Несмотря на усиленный режим работы, мировая практика показывает, что расследование подобных авиационных происшествий занимает не менее нескольких месяцев, а иногда и более года. В основном на сроки
расследования влияет и зависит от глубины и объемов необходимых исследований, которые необходимо провести в ходе расследования».
При этом технический эксперт Юрий Антипов убеждён: на расследование авиакрушения при должной квалификации экспертов требуется месяц, максимум два. А затягивание сроков, по его мнению, в отдельных случаях может стать поводом для сомнений.
ЮРИЙ АНТИПОВ, НЕЗАВИСИМЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ ЭКСПЕРТ:
«Долго – это тогда, когда начинается высасывание из пальца либо нежелание нормально расследовать, людям не хватает квалификации.
Если нормальный подход, ящики черный расшифровываются максимум две недели. Это обычный магнитофон. Раньше он был плёночного типа, теперь электронный. Условно говоря, как флешка: взяли считали, нарисовали все параметры, всё! Это две недели. Делаются запросы по тому же техобслуживанию, получаются ответы, но это всё равно, учитывая важность события, предел – это месяц. Письмо туда, письмо сюда».
Нынешний инцидент с самолётом Фоккер-100 в Казахстане не первый. До этого была аварийная посадка без передней стойки шасси в столичном аэропорту в марте 2016 года. Профессионализм пилотов позволил избежать трагедии. Экипаж представили к награде. А руководство авиакомпании Бек Эйр и сервисный центр завода по производству самолётов Фоккер причиной ЧП назвали производственный дефект. То есть, вроде как, изначально судно собрали не совсем так. Правда, на дальнейшей эксплуатации аналогичных лайнеров в Казахстане это никак не отразилось. При этом не стоит забывать, что производство самолётов Фоккер-100 в Нидерландах прекратили ещё в далёком 1997 году. Аварийная посадка 27 декабря 2019 года в аэропорту Алматы тоже с большой долей вероятности могла стать поводом для представления экипажа к награде. Если бы не один фактор.
Распространённый стереотип про жильё — каждый человек мечтает о доме с видом на море. На деле же, когда речь идёт о собственных квадратных метрах, то многое становится второстепенным. Вот дома посёлка Гульдала. Окна с видом на взлётно-посадочную полосу. Она буквально в нескольких метрах. А вот тот самый дом, точнее — то, что от него осталось — столкновение с которым 27 декабря оказалось фатальным для 12 казахстанцев.
Если нынешние версии о том, почему Фоккер-100 не смог взлететь, предварительные, то о другой составляющей трагедии многие эксперты говорят уверенно. Если бы самолёт не врезался в дом, жертв было бы меньше, или никто не погиб бы вовсе. Потому что, когда судно пробило забор, корпус оставался целым. Разлом произошёл после удара в дом, которого там не должно было быть.
По словам юриста Бакытжана Базарбека, территория в радиусе 3-4 километров от аэропорта – зона особой охраны. Строить здесь что-либо, а тем более частные дома и проводить к ним газ категорически запрещено. Специалиста по земельным отношениям утверждает, что местные власти, в чьём ведении была эта территория, незаконно изменили целевое назначение участков в потенциально опасной зоне и предоставили их людям.
БАКЫТЖАН БАЗАРБЕК, ЮРИСТ ПО ЗЕМЕЛЬНЫМ ОТНОШЕНИЯМ
«У нас есть информация, что аэропорт вообще не давал никакого согласования. Помимо этого, у нас есть информация, что аэропорт несколько раз обращался в компетентные органы о то, чтобы эта зона застройки она слишком приближается к взлётно-посадочной полосе».
Жители села Гульдала сейчас не особо общительны. Но поясняют, что это гостей постоянно проносящиеся рядом самолёты могут напугать, а местные к такому соседству привыкли. Случившаяся трагедия ничего особо не изменила. Мол, всё равно деваться-то некуда.
БАЛДАГУЛЬ АЙБЕРГЕНОВА, ЖИТЕЛЬНИЦА СЕЛА ГУЛЬДАЛА:
«Бiз деген..(перевод) Мы живем почти в полутора километрах отсюда, это дальше, поэтому нам не страшно. Уже три года – привыкли. Все документы на дом у нас есть, всё по закону, никуда переезжать не планируем».
Переселится подальше от территории аэропорта за свой счёт, вряд ли кто-то решит. При этом юрист Бакытжан Базарбек убеждён – увозить людей надо. Чтобы обезопасить. Но это сотни семей. А значит, миллиардные затраты. За чей счёт теперь это делать?
БАКЫТЖАН БАЗАРБЕК, ЮРИСТ ПО ЗЕМЕЛЬНЫМ ОТНОШЕНИЯМ:
« Плохо, что недобросовестные на руку чиновники, обогащаясь, создали для государства такую проблему и сейчас, получается, эти авгиевы конюшни разгребает государство, а недобросовестные, нечистые на руку чиновники сейчас на свободе».
Получить содержательные комментарии по поводу возможных незаконных действий чиновников от акимата Талгарского района или Алматинской области нам так и не удалось. За них это сделал вице-премьер.
РОМАН СКЛЯР, ЗАМЕСТИТЕЛЬ ПРЕМЬЕР-МИНИСТРА РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН:
«Установлено, что в 2015-2019 годах должностные лица акимата Талгарского района, злоупотребляя своими должностными полномочиями, выносили незаконные решения о предоставлении земельных участков в санитарной защитной зоне аэропорта для ведения личного подсобного хозяйства, в том числе для возведения жилого строительства».
Известно, что к разбирательству по поводу законности действий с земельными участками близ алматинского аэропорта подключилась и антикоррупционная служба. Однако произошедшая трагедия заставила взглянуть на вопрос шире. Оказалось, что бомба замедленного действия есть не в одном лишь казахстанском городе.
БАКЫТЖАН БАЗАРБЕК, ЮРИСТ ПО ЗЕМЕЛЬНЫМ ОТНОШЕНИЯМ:
« Подобная ситуация в аэропорте Тараза, в аэропорте Шымкента, в аэропорте Уральска. Сейчас наблюдаем отступление от законности в аэропорте Павлодара и Актюбинска. Практически повсеместно, по всему Казахстану акиматы незаконно выдавали земельные участки около аэропорта».
Ещё раз кратко. Самолёт пытается взлететь. Когда это не удаётся, пилоты садят судно с полными баками топлива без разрушений и взрыва. Непоправимое начинается, когда борт врезается в дом, которого, судя по всему, на том месте не должно было быть и в помине. Список героев и антигероев этой трагичной истории, наверняка, ещё пополнится. Кто разрешил застройку близ аэропорта? Что стало причиной, по которой самолёт не смог взлететь? Ответы на эти два вопроса крайне важны. Честные ответы. Поскольку эта истории и так уже превращается в наглядную иллюстрацию того, что банальная коррупция убивает не только экономику, но и людей. Буквально.
newstaraz.kz